Там прямо большими буквами было выведено: как же ты достал. Признаю, в этой ситуации, я действительно, перегнул. Стоило дождаться завершения встречи и уже после предложить себя и свою спальню.
Махнув рукой на грозное выражение отца, я спокойно отправился к себе, подумал, что на этом тема закрыта. Однако уже через час он сам явился ко мне и знатно проехался по всем показателям, считай, откатал асфальтоукладчиком. Так обычная ссора переросла в серьезный скандал.
– Почему ты не можешь быть нормальным? его голос заполнил комнату, словно наковальня, которая с грохотом била по стенам, желая их превратить в мусор.
Почему-то в тот момент я мысленно отметил, что не помню, когда старик обращался ко мне по имени. Он вечно тыкал, а вот чтобы сказать «сын» или «Никита» – нет, такого не было, не припомню. Даже в детстве. Будто сами эти факты его удручали.
– Нормальность – понятие относительное. Мир вообще полон ненормальных людей. – Устало произнес я, прохрустев шеей.
– Тебе почти двадцать один, а ведешь себя… как дерьмо у моих ног! И из-за такого Наташа… – он осекся, а меня наоборот накрыло.
Грудь словно обожгло, а невидимые иглы казалось обвили глотку. Я стиснул зубы и перевел взгляд на дубовые двери, распахнутые настежь. Проклятый волшебный замок, построенный из кучи бабок и ненависти. Прекрасное местечко загородом, где в воздухе поселился запах гнилья. Только непонятно, кто гнил здесь… Что за существа вообще должны жить в этом шикарном особняке?
– Ну, продолжай, – произнес я. – Мама умерла из-за такого дерьма, как я. Знаешь, пап, вот одного не понимаю: ты ж не дурак, чего же тогда не предохранялся? Так сильно хотелось завалить кого-нибудь?
– Ублюдок, – выругался отец.
Его рука поднялась вверх, но так и замерла в воздухе, не решаясь закончить начатое. Он прищурился, разглядывая мое лицо, а затем скривился, словно, в самом деле, увидел перед собой кусок дерьма. Обычно меня не задевало отношение старика, а тут неожиданно показалось, что из меня выкачали кислород до последней капли. Словно кто-то связал мои конечности веревкой, прицепил балласт к ногам и кинул ко дну, в надежде, что ненужная вещь наконец-то потонет. Находиться рядом с отцом стало настолько невыносимо, что даже глубокие вдохи не помогали. Лучше бы он ударил меня, а не смотрел этим взглядом, который разрезает плоть на две части.
Я оттолкнул его, схватил с прикроватной тумбы ключи от машины и выбежал на улицу. Сел за руль и дал по газам, не замечая, как отметка на спидометре перевалила за сотку. Не думал ни о чем, ехал в неизвестность – прямо по пустой трассе, и неважно куда, главное не останавливаться. Минут через двадцать пульс замедлился, я успокоился и прильнул к обочине.
Опустив голову на руль, я прошептал сквозь зубы:
– Ненавижу тебя, пап! Твою мать! Нет! Ненавижу себя! Сгореть бы где-нибудь, очистить мир от мусора, исполнить мечту папочки.
Ночевать в машине желания особо не было, зато хотелось
