и качаем головой: да, Алёшка стал взрослый и ершистый. Настоящий подросток.
Бойко собираю грязные тарелки со стола и, не слушая призывов мамы оставить посуду в покое, мою их. Мамуля садится за стол с чистым полотенцем наготове. Внимательно смотрит на меня, изредка отвлекаясь на звуки колких снежинок по стеклу и возгласы папы и Алешки из комнаты. Что же, наступает время расспросов.
– У тебя все в порядке, Любань? Как мальчик тот, как его…
«На старт, внимание, марш!»
– Максим. – Сглотнув горький ком в горле, произношу я. – Не для меня он, мам.
– Ох, дочка. Парень-то симпатичный! Высокий какой, широкоплечий… Я рассмотрела его, ты не думай! Когда мы с папой в банк приезжали, помнишь?
«Ещё бы не помнить!»
– Мам, мы расстались. Не хочу, чтобы он тратил на меня время. Я не смогу полюбить его. – Голос походит на жалкий писк.
Мама сдерживает тяжкий вздох, чтобы не смущать меня и вытирает полотенцем вымытые тарелки. Повисает тишина, прерываемая неприятным скрипом ткани по стеклу. Выключаю воду и ерзаю на месте, пытаясь выгнать повисшее между нами неловкое молчание.
– Иди уже, егоза, – улыбается мама. – Алиска весь день со стариками воюет. Дед Никита неделю как переболел, а рвётся помогать: двор молодым расчистил, вареников налепил. Богдан еле отобрал лопату у деда, представляешь? – всплескивает руками мамуля, а у меня сами собой губы расползаются в улыбку. Я так их всех люблю!
Я благодарно киваю маме, набрасываю старую папину куртку, опускаю ноги в валенки и выскальзываю на улицу. Снежинки мягко ложатся на землю, танцуя в свете уличного фонаря.
Я топаю по расчищенной тропинке к задней калитке, отделяющей участок Рябининых. Касаюсь озябшими пальцами металлической ручки новой калитки и привычным жестом толкаю ее. Права была мама: дед Никита расстарался на славу – широкие дорожки из тротуарной плитки и площадка перед воротами тщательно вычищены от снега.
Жизнь моей подруги Алисы с появлением Богдана превратилась в сказку. Ну как иначе назвать трепетное отношение к ней мужа? Весьма хозяйственного, смею заметить. Бьюсь об заклад, что творческий, витающий в облаках Лисёнок, до конца не оценила многих технических нововведений, внедрённых ее супругом. Я оглядываю участок Рябининых, за два года преобразившийся до неузнаваемости, и наполняюсь непоколебимой верой в любовь. Ребята не захотели переезжать в город и разменивать снегиревский климат на городской смог. И Богдан, отбросив предрассудки, заботится о доме жены, как о собственном. Чего стоят красивейший забор из массивного дерева и камня или новые дубовые окна! О наполеоновских планах Богдана по строительству второго этажа я, пожалуй, умолчу – вы все равно не поверите! Так и вижу ваши искаженные гримасой скептицизма, моськи. Единственное, чего недостаёт дорогим мне людям – ребёнка. Алиска не может забеременеть… И каждый раз, когда я думаю об этом, перед глазами неясным образом предстаёт «супердоктор» Боголюбов собственной персоной. Наглый, рыжий, ухмыляющийся
