выворачивало наизнанку. Сознание подбрасывало проклятые, грязные картинки, одну похлеще другой. Бред наяву. Чистое безумие, бешенство, исступлённая ярость, а я разносил свой дом в хлам, ломая стены кулаками, ломая костяшки пальцев, сбивая их до мяса, до костей. Хотелось орать, выть и… убивать. Драть на ошметки, на куски. За то, что не узнала. За то, что не поверила. За то, что забыла! Полюбила! Она, мать её, полюбила другого! Я искал ее столько лет, я к такой-то матери перевернул эти проклятые законы, эти гребаные, разделяющие меня с ней границы, я ждал этой минуты с терпением одержимого ею психопата, чтобы найти и понять, что она не МОЯ!
Черта с два! Моя! Вся! Целиком моя!
Чувства способны преодолеть любое расстояние? Настоящая любовь выдержит любую разлуку? Она так говорила – грязная, человеческая ложь! Отдушина для слабохарактерных идиотов! Только находясь рядом с женщиной, ты можешь рассчитывать на её чувства и верность. Стоит отдалиться, и она с лёгкостью найдёт тебе замену. Другой вопрос, нужна ли тебе ТАКАЯ любовь. Да! Мне, мать ее, была нужна, как гребаный воздух, как глоток кислорода в этом вонючем мире серной кислоты, разъедающей каждого предательством, ложью, лицемерием, жадностью… мне была нужна её любовь! Мне, зверю, не способному ранее ни на одну эмоцию, кроме жажды убивать и пожирать чью-то боль!
Пытался успокоить себя, напоминая, что это не ОНА. Это не моя Мила. Они изменили её намеренно. Я сам изменил её намеренно. И я ведь знал, к чему это может привести. Не мог не понимать, что перестану существовать для неё окончательно. Но я пошёл на этот шаг. У меня, бл**ь, не было выбора!
И, возможно, сделал правильно, подарив ей возможность прожить вторую жизнь. Хотя, нет. Не вторую – единственную. Жизнь, которой достойна такая женщина, как она. Женщина, а не жалкий агент, взращённый для достижения чьих-то целей! Вот только почему тогда внутри так пусто, будто все истлело к дьяволу, оставив после себя сжирающую, ледяную пустоту? Почему от мысли, что посмела принадлежать другому, хочется растерзать её, убивать бесконечно долго, вырывая мягкую плоть наживую, доводя до мучительной агонии, и наслаждаться её болью? Почему мне хочется видеть её глаза, и слёзы в них? Она узнает меня! Я был уверен в этом. Если не узнает, то почувствует. Должна почувствовать, дьявол ее раздери!
Коснулся руками медальона в кармане брюк. Вытащил и усмехнулся, глядя на растрёпанную испуганную девчонку на фотографии. Невзрачная, худая, с огромными голубыми глазами. Не человек. Ничто. Она была создана по моему приказу. Она не имела никаких прав. Абсолютно никаких. Только обязанности. Слушать и беспрекословно выполнять любые задания. Она была одной из многочисленных, одинаковых деталей огромного механизма, призванного укрепить нашу власть, сделать её безграничной. Малышка, посмевшая пойти против системы, маленькая и хрупкая, на деле оказавшаяся сильнее самых могущественных агентов.
Провёл большим пальцем по изображению, вспоминая, как увидел впервые. Как её приволокли ко мне избитую, в разорванной одежде, напуганную, но, в то же время, не сломленную. Она боялась. Её практически колотило от страха и
