со светом? – спросонья хриплю.
– Я… Я не знаю… Он не включается… Уже почти четыре утра.
Главное, сохранять спокойствие. Нельзя, чтобы Машку ломанула истерика. И так, судя по всему, уже сопли распустила.
– Ясно, – стараюсь звучать спокойно. – Ложись, поспи. Утром будем разбираться.
– Шутишь, что ли? Ярик, я не могу уснуть. Мне страшно… – признается, а я глаза прикрываю, не зная, что с ней делать. Она скулит и всхлипывает где-то совсем рядом. Это очень и очень хреново. – Я хочу к папе.
Ну, кто бы сомневался…
«Мой папа – самый лучший!»
– Подбери сопли, Маруся… – произношу на самом деле мягко. – Он не может все время быть рядом.
Некоторое время молчим. Я прикрываю глаза и почти расслабляюсь. Но она не отходит. А потом… Она, мать вашу, вновь начинает ныть.
– Яр… Мне очень-очень страшно. Можно я к тебе лягу?
Глаза резко распахиваю. Капитально охреневаю, когда она, не дожидаясь разрешения, подсовывает мне под бок задницу. Мысленно я, конечно, миллион раз с Титовой в одной кровати оказывался. И, как вы понимаете, не затем, чтобы спать… Но в реальности тесного контакта между нами не случалось.
– Нет, нельзя.
Сдавленно сглатываю. Глубоко вдыхая, пытаюсь замедлить легочную вентиляцию.
Она наверняка обидится… Зато, уж точно, оставит меня, на хрен, в покое.
– Пожалуйста, Ярик… Я с краешку…
Чтобы Машка меня когда-то о чем-то упрашивала… Ну, это пиздец, какая дикость! Должно быть, ей взаправду чрезвычайно страшно.
А я ее нытье не перевариваю. Себе же душу сожру, если она реветь продолжит.
– Ладно. Только не щемись близко. Кумарит меня с кем-то спать…
Я не заканчиваю, потому что она ложится и, конечно же, блядь, приваливается всем телом.
– Прости…
Святоша пытается отодвинуться, но прогибающаяся сетка упорно возвращает ее обратно ко мне. С краю никак не получается. Слишком узко, мы соприкасаемся по всей длине.
Сглатываю, потому как в результате этого невинного контакта у меня ожидаемо случается стояк.
Чудно, вашу мать, блядь…
Отворачиваю лицо к стене, чтобы хотя бы не дышать ею.
Снилось и в пьяном угаре мне являлось всякое, но наяву я никогда не слышал, чтобы Машка дышала так активно и громко. Совсем рядом. Совсем, блядь, рядом. Слишком близко. Пиздец, как слишком!
– Яр?
– Чего тебе?
– Спасибо.
Прекрасно, блядь… Я этой благодарности охренеть как заслуживаю! Дождался.
– Не за что.
– Знаю, тебе со мной неудобно.
Просто заткнись и спи…
– Нормально.
Охуеть, как нормально. Член упорно требует внимания. И явно не моего. Но накрываю его я. Сдавливая через брюки ладонью, мысленно требую успокоиться.
– Если
