с чем они могут быть связаны. Необходимо зафиксировать баланс, который мы сейчас поймали.
– Я не уверен, что смогу быть в этот вечер один, – делюсь своими мыслями, как всегда, прямо.
– Нет необходимости быть одному. Если вы чувствуете, что хотите контактировать, допускается встреча с любым человеком, с которым у вас здоровые отношения. Это может быть кто-то из ваших друзей. Проведите спокойный вечер.
Я благодарю Валерия Романовича. Покидаю территорию его дома. Сажусь в тачку. С тем самым кайфом, которого так ждал, закуриваю и набираю Тохин номер. Но он, как ни странно, не отвечает. Долблю его мобилу звонок за звонком. Тщетно. Предполагаю, что может торчать у Чарушиных, и еду к ним. Только и тут шляпа. Нет его, не было, и никто даже не видел сегодня.
– Да заходи ты… Что встал на пороге?
– Нет времени.
Пока говорю с Тёмычем, на глаза попадается его жена… Сонина сестра.
– Привет, – ее улыбка не такая яркая, как у моего Солнышка, но тоже слепит. Я лишь один вдох совершаю, и за грудиной раскручивается долбаная турбина. Телу враз горячо становится. – Ты голоден? Будешь с нами ужинать?
– Нет. Не голоден.
– Точно?
Чарушины смотрят на меня, а я тотально подтормаживаю. Не могу сгенерировать ни слова. В голове запускается мощный мыслительный процесс. И направлен он не просто в противоположную от заданной темы сторону. Он охватывает абсолютно иную область жизни. И он… Противоречит всем догмам, что я себе успел внушить.
– Мне нужен Сонин столичный адрес. Можешь дать? – толкаю для самого себя неожиданно.
Срыв. Падение. Подъем.
Умопомрачительное предвкушение.
– Да… – шепчет Лиза после недолгих переглядок с Чарой. – Конечно.
Еще полчаса, и я обнаруживаю себя на киевской трассе. Осознаю, что делаю. Полновесно. Но повернуть назад уже не могу.
10
Ты – моя. Запомни это навсегда.
© Александр Георгиев
Ночь, трасса, музыка, огни машин – это тоже своего рода терапия. Помогает окончательно упорядочить мысли, успокоиться и примириться с интуитивным выбором, который был сделан в критический момент.
Я еду к ней.
Я еду к Соне, и только от осознания данного факта мое сердце летит. Летит как самолет, значительно превышая скорость, которую способен выдать двигатель моего автомобиля. И умудряясь при этом выписывать фигуры высшего пилотажа.
Как мало человеку нужно для счастья… Поразительно.
Уже в пути, когда я преодолеваю больше половины километров, объявляется Тоха. Прошу его в случае чего прикрыть меня перед долбанутой родней.
– Если кто-то спросит, то я у тебя.
– А кто-то – это твоя мама? – загоняет Шатохин со своим обыкновенным скотским чувством юмора.
И ржет, гондон.
– Ты заебал, –
