меня… Лютой ненавистью, как худшего человека на свете… Наверное, желает смерти. Однако, она весь год искала меня… Хотела самолично убить? Но не стала этого делать, когда увидела, в кого я превратился… Не стала… Ради Жени.
– Что вы от меня хотите? Для чего приехали? – спрашиваю я.
– Мы хотим вернуть тебя в отдел «Д», – спокойно произносит Анатолий. – Вы с Николаем Сидоренко – сотрудники нашей службы, а не преступники. Ни в какие рамки не лезет, что Сидора считают Бейлом! Да, преступления прекратились, но… Не может на солдатах внешней разведки быть такая тень! Ты вернешься в город и продолжишь расследование нераскрытых дел. Будешь Сергеем Корсаковым.
– Как? Нафига это все, товарищ майор?
– Не могут в СВР служить маньяки. Если причастность Сидора к преступлениям Бейла подтвердится, полетят головы. Люди, допустившие вас к работе, подвергнутся тщательной проверке. Система давно нуждается в…
– В ребрендинге?
– Я и слов-то таких не знаю… В усовершенствованных методах отбора сотрудников. У меня все. Можешь пообщаться с коллегами. Завтра за тобой заедут и доставят до города.
– А мои вещи? Деньги? На моих счетах уйма денег. Мой мотоцикл…
– Счета активны. Воспользуйся паспортом и сними деньги. Мотоцикл мы не нашли… Наверное, его давно угнали и разобрали на запчасти.
– Мотоцикл мы спрятали в гараже следственного комитета, – хрипло добавляет Агата. – Мы расследовали покушение на майора Корсакова и осматривали все его вещи.
– Агата, мы можем поговорить? – решаюсь, наконец, я. – Пожалуйста.
– Анатолий Иванович, идемте, я покажу вам парк, – понимающе кивает Змей. Он уводит майора, оставляя нас с Агатой наедине.
Глава 5.
Агата.
Господи, какой он худой… Изможденный, бледный, с темными кругами под глазами. Я храбрилась и вспоминала, как обошелся со мной Корсаков, но когда увидела его… Злость куда-то испарилась. Я год его искала, чтобы выплюнуть в лицо обидные слова. Для чего искала? Только для этого? Потому что любила… Так, как никого и никогда. Это даже не любовь – больная одержимость. Он стал мной. Пророс в меня, став моей частью. И эта часть напоминала о себе тянущей болью. В первые полгода я просыпалась ночью в холодном поту. Казалось, он молится в гостиной. Я стирала пот со лба и бежала туда. Плевать, что заметит… Я готова была склониться рядом с ним на молитвенный коврик и разделить общение с богом.
А сейчас он стоит напротив меня. Кожа с едва заметными следами повреждений – еще немного, и станет гладкой, как и прежде. Я любила гладить его лицо. Спускаться ладонью по шее, широкой груди с выступающими мышцами – сейчас от них и следа не осталось… Ласкать его, целовать губы, забираться сверху и заниматься сексом на рассвете…
К щекам приливает кровь, когда мы остаемся одни. Я сглатываю и смотрю на носки его обуви. Корсакова приодели – новые кроссовки, спортивный костюм. И пахнет
