style="font-size:15px;"> – Давай… – отзывается муж, не отрывая губ от моей груди. – И сейчас, и позже. – шутливо говорит, поспешно освобождая меня от одежды.
– Ну Кир…
– Тссс… – шипит он мне в губы, притягивая для резкого поцелуя. Так же резко подхватывает под талию и заставляет развернуться спиной, встав на колени и опираясь ладонями о матрац.
Делаю вдох за вдохом и каждый из них дается слишком уж тяжело. Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям.
Чувствую, как муж стягивает мое белье. Его ладонь ласково ложится мне между ног.
– Малышка, ты что не возбуждена? – спрашивает немного обиженно.
Стискиваю зубы.
Как я могу приказать своему телу? Как мне заставить его хотеть мужчину, если отзывается оно теперь только на воспоминания о другом? Мысли запретной ночи тут же визуализируются в сознании, и я ощущаю, как плоть между ног увлажняется.
– Так лучше. – довольно мурчит Кирилл, осыпая мою спину дорожкой из поцелуев.
Пытаюсь расслабиться и получить наслаждение, но в голову настырно лезут фантазии о том, что сзади меня ласкает не Кир. А его отец.
Впиваюсь ногтями в мягкую спинку кровати.
Ненавижу себя.
Ощущения совсем не похожи. В ту ночь я полностью отдала свое тело во власть мужчины. Он, как искусный художник, рисовал на мне замысловатые узоры похоти и разврата. Лепил из меня, как из мягкой податливой глины, произведение искусства. С Киром такого не было никогда. Но и сказать, что я совсем не получала удовольствие с ним, я не могла. Однако, уже месяц как мое тело противится близости с мужем.
И я ничего не могу изменить. Это происходит на подсознательном уровне. На уровне мне не подвластном.
Чувствую, как парень заполняет меня собой. Медленно, не спеша. Ласково, и как это ни странно – заботливо. С тех пор как я сообщила ему о беременности, он боится сделать хоть одно лишнее телодвижение.
Пытаюсь вырвать из груди хотя бы один звук возбуждения, но в горле сухо. В ушах, словно наяву звенит голос его отца. Низкий, гортанный, с хрипловатыми нотками, такой запретный и притягательный.
И в тот момент, когда я уже готова была обессиленно упасть на кровать и прекратить нашу с мужем близость, я действительно слышу запретный голос. Слышу его не в фантазиях, а в дверях собственной спальни.
– Вас не учили запирать дверь? – без тени смущения произносит Сергей Владимирович. Я взвизгиваю, и тут же ложусь на кровати, закрывая себя покрывалом.
– Отец! Черт! – взрывается Кир.
Я в изумлении и немом исступлении поворачиваюсь к двери. Вижу, что мужчина не смотрит на нас, а демонстративно стоит боком.
– А тебя не учили стучаться? – обиженно выдает Кирилл. – Что ты забыл в спальне моей жены? – параллельно натягивая штаны от пижамы, спрашивает отца. Тот, выждав положенный срок, чтобы мы успели прикрыться, поворачивается и смотрит на сына.
– А сам ты как думаешь? – с прежним
