зачем закрылся, Питерский? Что вы там делали?
– Разговаривали.
– И для этого надо было закрыть дверь?!
– Попов мешал.
– Попов беспокоился о девушке!
– Ей не нужна его забота. Пусть засунет её себе в зад…
– Питерский, следите за языком! Вы с классным руководителем говорите! Катя, подождите.
Алла увидела идущую мимо меня. Мне пришлось остановиться на расстоянии пары шагов от них. Ледяные глаза Романа уставились на меня, и по спине побежал холодок. Ненавижу, когда он так смотрит. И ненавижу свою реакцию на это… Я не выдержала и первая опустила ресницы, переведя взгляд в пол под моими ногами.
– Да, Алла Дмитриевна, – отозвалась я. – Слушаю вас.
– Питерский вас обидел? – заглянула она мне в лицо, словно ища признаки какого-то насилия. – Скажите, не бойтесь! Мы найдём на него управу.
Обидел?
Да.
Но я не хотела выносить это на всеобщее обозрение.
– Н… нет, – отлепила я язык от нёба и ответила ей. – Ничего страшного мне… Рома не сделал.
– Что вы там происходило? – строго спросила она меня.
Я подняла глаза и снова встретилась со льдом голубых глаз Романа. Он сузил их и ждал, что же я скажу о том, что было за дверью женской уборной.
– Мы просто поговорили, – ответила я. – Рома хотел извиниться. Даже дал мне носовой платок. Вот.
Я достала из кармана пиджака вещь Ромы и продемонстрировала её учителю.
– Да? – взметнула брови вверх Алла и переводила взгляд с него на меня. – Извиниться?
– Да, – кивнула я. – И сейчас тоже хочет. Так и сказал мне: “Катя, я готов извиниться перед Аллой Дмитриевной и перед всем классом”.
Повисло молчание. Питерский свёл брови вместе, понимая, что я спасла его зад, но одновременно и подставила.
– Ну что же… – остыла тут же Алла. – Тогда это меняет дело. Похвально, Питерский, похвально. Это так по-мужски – признать ошибку и попытаться её исправить.
– Согласна с вами, Алла Дмитриевна, – поддакнула я, уже предвкушая, как стану слушать извинения Ромы при ребятах. С другой стороны, в душу закрался страх – Питерский не простит мне своего позора и обязательно отомстит. Но это будет потом… – Очень по-мужски. Он готов.
– Тогда идёмте, – указала она рукой на двери нашего класса, и мы двинулись за ней следом.
Роман дождался, когда я поравняюсь с ним, и пошёл рядом.
– Слышь, рыжая, – дернул он меня за рукав. – Ты что это придумала?
– Извиняться будешь на весь класс, – сказала я с улыбкой, вздёрнув нос. Достал уже за прошлый год. Пора бы уже и отвечать за своё хамство.
– А ты не офигела, заучка? – сверкнул он глазами, словно разъяренный волк, и я невольно вжала голову в плечи. Очень надеюсь, что он этого не заметил…
– Офигел у нас ты, Питерский. И только ты один.
– Что вы там шепчетесь? –
