озадачивает меня дочь.
– Что, например?
Катя чешет в затылке.
– Вазу, рамку для фоток. Ещё лабуды какой-нибудь…
– Ты где-то видела это, что ли?
– Ага, в кино.
Господи! Ребёнок нормальный дом видел только на экране.
– А у тебя есть фотографии? Чтобы в рамку вставить?
– О, сколько хочешь! У нас Карлуша на этом знаешь как баблишко рубит в антракте? Лохи…
Закатываю глаза:
– Доча, мы же договаривались!
– Прости! – Катя закрывает рот ладошками.
Один день знакомы, а понимаем друг друга с полуслова. Вот что значит родная кровь.
– Люблю тебя! – срывается с моих губ.
– Вот так сразу? – прищуривается Катя, точь-в-точь как Ева.
– Вот так сразу. Давай с тобой вместе сфоткаемся и сразу распечатаем? Я в свою комнату тоже рамку захотел.
– Давай! Вон там красиво будет. – Катя берёт меня за руку и вприпрыжку ведёт к фонтану в центре зала.
Почему я не удержал тогда Еву? Я был старше её на пять лет, а чувствовал себя рядом с ней вечно озабоченным подростком. У неё не было ничего, а у меня – всё. Кроме уверенности в том, что Ева меня когда-нибудь полюбит. На выпускной, я подарил ей красивое платье. Представлял, как ночью сниму его и буду ласкать мою девочку до зари. Номер забронировал на побережье. Но Ева в тот вечер позволила лишь поцеловать себя и мороженым покормить.
***
Ева ела мороженое, а я мысленно слизывал остатки лакомства с её губ, посасывал их и еле сдерживался, чтобы не облапать девчонку на виду у всех. В горле словно моток колючей проволоки застрял. Ни вдохнуть, ни слова молвить. Снял куртку и бугор на джинсах прикрыл. Неистовая потребность завладеть Евой жгла сознание. Сегодня сделал ставку на то, что каждая девочка мечтает о принце и сказочной ночи с ним. Подготовился по полной. Даже подработал феей-крёстной для Евы. Похоже, переборщил. Она теперь чувствует себя обязанной, и это её напрягает.
– Я так перенервничала, если честно… На выпускном! – болтает Ева, и капелька мороженого падает с конца вафельной трубочки в ложбинку между грудей. – Ой! – Ева пальцем подбирает потёк и языком смахивает следующую каплю. – Дай салфетку. Сейчас вся уделаюсь.
Дрожащей рукой протягиваю скомканную салфетку. Ева оборачивает трубочку и улыбается:
– На меня так пялились все! А когда я сначала вошла, похоже, вообще не узнали.
– Ты очень красивая. Но сегодня вообще отпад, – хриплю я. Чёрт бы побрал это мороженое. Обмазать бы её всю мороженым… Грудки, животик и ниже. Сглатываю.
– Спасибо! – Ева наконец-то доедает. Утираю со лба проступивший пот. – Пойдём к морю?
Спускаемся к воде, рядом ни души. Свет фонарей сюда почти не падает. Ева заговорщицки шепчет:
– Подожди! Не хочу туфли испортить. – Цепляется за мою руку, снимает туфлю. Приподняв подол, сдёргивает несколькими движениями чулок и прячет его в сумку. – Сейчас второй сниму.
Пожираю
