вы меня везете? – дрожа, задала я вопрос, ответ на который боялась получить.
Слезы текли не переставая, но Соколовского они не трогали. Он вообще не замечал меня, будто я – пустое место. Пустое…
Я смотрела в лобовое стекло, боясь упустить из вида едущий впереди внедорожник, в котором находился Артём.
– Высажу в первой забегаловке, которая нам попадется, – все же ответил Ян, не отрывая взгляда от дороги. – Я же не монстр, – добавил с ухмылкой.
Монстр. Самый настоящий.
– Зачем вы так поступаете?
– Тебе нет места в жизни моего сына, – отрезал он.
Я едва не задохнулась от гнева.
– Он мой сын! – воскликнула, вытирая слезы. – Мой! Как вы можете так поступать?! Меня вам не жалко – пожалейте Артема! – Кажется, я уже кричала, не отдавая себе отчета в том, что творю.
Мелькнувшая было мысль, что терпению Соколовского наступит конец и он высадит меня на трассе, была похоронена под волной гнева, горечи и отчаяния, сплётшимися в единый ком.
Соколовский не ответил.
– Он отца потерял! Вы хотите, чтобы он и матери лишился?! – Я схватила его за рукав пальто.
Он дернулся от меня, окатил ледяным взглядом. Будто я была прокаженной. Будто даже взгляда его недостойна, не говоря уж о прикосновениях…
– Ян, умоляю, – просипела я в отчаянии. – Что мне сделать, чтобы вы не отобрали у меня сына?
– Для начала – заткнуться! – рявкнул он так, что я вжалась в кресло. И тут же достал зазвонивший телефон из кармана пальто. Приложил к уху и все с тем же гневом произнес: – Да!
Я наблюдала за ним, пытаясь остановить слезы, но подбородок предательски дрожал, истерика не отступала. Запах дорогой жизни, до отказа наполняющий салон внедорожника, бил по нервам напоминанием – я никто. Захочет – вышвырнет меня прямо сейчас из машины. Захочет – отдаст охране. А захочет… Захочет, и меня никто никогда не найдет.
– Черт подери, да! Давай, – выругался Соколовский и вывернул руль.
Внедорожник впереди, мигнув поворотником, съехал на обочину. Ян тоже сбавил скорость и остановил машину.
Я тут же попыталась выйти, но дверцы были заблокированы.
– Дайте мне выйти! – воскликнула, увидев, как из внедорожника буквально вываливается Артем. Изо всех сил пытается вырваться из рук ведущего его к нашему автомобилю охранника. – Дайте выйти! – Дернув ручку, уставилась на Соколовского.
Он перевел на меня тяжелый взгляд. Я нервно сглотнула.
Щелчок – и я выскочила на улицу. Мимо проносились автомобили, но я ничего не видела и ничего не слышала, кроме голосящего сына.
– Отпустите его! – кинулась я к сыну.
– Мама! – получив свободу, бросился ко мне Тёма. – Мама! – захлёбываясь слезами.
В момент, когда мой ребенок оказался в моих руках, я сама едва не завыла в голос. Осела на снег и шумно выдохнула, пряча слезы в капюшоне его куртки.
– Все хорошо, малыш, ты чего? Все хорошо, – пыталась успокоить, а
