полтора часа? А ведь с утра совещание, осталось еще провтыкать тендер.
Сначала надеялся уснуть – все-таки с ней Нина, – но плач только нарастал. Не выдержал, поднялся, натянул домашние шорты и пошел к ребенку.
Нину с Соней Тимур поселил в их бывшей спальне, сам перебрался в кабинет. Он сразу предупредил жену, что теперь их отношения ограничиваются только ребенком, хоть та и делала попытки к сближению.
Однажды пришла к нему в одной прозрачной сорочке, он как раз вышел из душа. Подошла, стянула с бедер полотенце и опустилась на колени.
– Твой хозяин меня к тебе не пускает, а я так по тебе соскучилась, дружочек!
– Дружочек не скучает, ему общения хватает без тебя. И вообще, он собирается спать, – ответил за него хозяин, надел на жену свой халат и выпроводил за дверь.
– Я так и знала, что ты тягаешься по своим шлюхам, – крикнула Нина, уперевшись в дверной косяк.
– Я не буду с тобой спать, Нина, – устало ответил Тимур, – мы это уже обсуждали. Наш брак себя изжил. Если тебя что-то не устраивает, ты можешь съехать хоть завтра.
С тех пор он стал закрывать кабинет на замок.
Сейчас вошел в спальню и оторопел. Дочка кричала, надрываясь, в своей нарядной кроватке, а Нина спала на их бывшей супружеской кровати. В уши вставлены беруши, на глазах маска для сна.
Арсанов в два шага оказался возле кроватки, схватил на руки плачущего ребенка, и сердце сжалось при виде крошечного личика, залитого мелкими как бисер слезками.
– Чего ты плачешь, зайчонок? – спросил, прижавшись щекой к зареванному личику малышки.
Вовремя вспомнил, что перед сном не брился и может поцарапать нежную кожу дочки. Передвинул щеку к макушке и принялся покачивать ребенка, нащупывая свободной рукой бутылочку с водой.
На руках малышка немного притихла, но лишь только он попробовал уложить девочку в кроватку, та снова раскричалась. Переложил ребенка в одну руку, второй тряхнул за плечо спящую жену.
– Что ты хочешь, Тимур? – недовольно пробормотала та.
– Ребенок надрывается, а ты спишь, – сквозь зубы проговорил Арсанов, – еще и берушами уши заткнула.
– Ты сам виноват, – зевнула Нина, – не разрешаешь няне оставаться на ночь.
– Я не хочу, чтобы здесь ночевала чужая женщина. Достаточно того, что она проводит с ребенком весь день.
– Я не высыпаюсь, у тебя совсем нет совести, Арсанов.
– Меньше шляйся по салонам и магазинам.
– У меня послеродовая депрессия.
– Значит ложись в клинику и лечись, если у тебя депрессия, – зло ответил Тимур, потому что дочка снова начала кричать.
– Ее пора кормить, – Нина видимо поняла, что его лучше не бесить. Встала и взяла девочку на руки.
– Ну все, все, хватит, не кричи, – сунула ей пустышку, – сейчас папочка сделает нам смесь, и мы покушаем. Сделаешь, папочка?
Он ничего не ответил, оттолкнулся от стены и пошел на кухню. У Нины в роддоме пропало молоко,
