style="font-size:15px;"> Но, конечно же – нет.
Я слишком хорошо помню «своего» Марка. Каждую черточку на его лице и каждую мельчайшую родинку на его теле несмотря на то, что времени вместе нам было отведено слишком мало. Все эти детали врезались в мою память острым кинжалом и до сих пор терзают сердце больной занозой.
Кусаю губу почти до крови, вслушиваясь в то, что говорит директриса:
– … Но все мы взрослые люди, поэтому должны понять и принять намерение нового руководства… Марк Артурович принял решение…
Все-таки сокращение? Центр закрывают? О Господи, нет…
Голос Зинаиды Петровны резко обрывает мужской баритон, от которого у меня мурашки рассыпаются по всему телу:
– Принял решение, что центру необходима новая жизнь, – произносит Дворецкий уверенным тоном. По дружным рядам начинают шептаться.
– Но… Вы ведь только что говорили…, – растерянно пытается вновь встрять директриса. Марк осекает ее поднятой вверх рукой. В зале воцаряется тишина.
– Мы расширим центр. Откроем несколько дополнительных платных секций. Выкупим остальное помещение и сделаем полный ремонт.
– Вы готовы все это спонсировать? – глаза Зинаиды Петровны стали похожи на блюдца. Да и все наши, кажется, дышать забывали, внимая словам нового руководства.
– Подадим заявки на несколько государственных грантов. Сделаем из этого центра лучший во всей области. К нам будут записывать детей за год вперед.
– Но как же бесплатные секции? Не у всех есть возможность…, – раздался разочарованный голос откуда-то сзади.
Марк взял ровно секунду на размышления, а затем заявил:
– Они будут работать так же, как раньше. С одними только платными секциями о гос. помощи можно забыть, так что…
Его прервали аплодисменты.
Речь нового руководства так вдохновила коллег, что все без исключения рукоплескали, смотря на Дворецкого, как на снизошедшее божество.
И лишь я мечтала провалиться сквозь землю. Прямо здесь и сейчас. Только бы не видеть больше синевы этих глаз, заставляющих вспомнить о чувствах, которые я столько лет пыталась похоронить в завалах собственной памяти.
Дворецкий немного склонил голову набок, призывая всех к тишине. Все так же высокомерно, окинул собравшихся взглядом, и произнес:
– Нам всем предстоит большая работа и глобальные изменения в ближайшие несколько месяцев. Если кто-то не готов оставаться сверхурочно и брать на себя дополнительную нагрузку, пока мы не расширим штаб преподавателей…, можете быть свободны прямо сейчас. Расчетные получите без отработки.
Рот Галки вытянулся буковкой «о». А Марика в это время рвано вздохнула.
– Суровый мужчина, – восхищенно протянула подруга.
Однако, никто из коллег не изъявил желания сбежать с корабля.
– Я рад, – сухо констатировал Марк, и не прощаясь, вышел из зала.
Перед моими глазами осталось лишь пятно его темного силуэта, скрывшегося
