знаю, что про отца – это она с горяча. Папа всегда был на моей стороне. Всегда поддерживал. Понимал.
Он был для меня по-настоящему близким. Примером честности и справедливости.
Уже в тридцать получил ученую степень по фармакологии. И всю оставшуюся жизнь посвятил науке и любимой работе.
Но папа умер. Я тогда проучилась в Москве чуть больше месяца.
Два выстрела в грудь от уличных хулиганов, когда отец возвращался поздней ночью домой. Кошелек и часы оказались дороже жизни самого близкого для меня человека.
Это официальная версия следствия. Виновных до сих пор не нашли.
Я приехала сразу же, как узнала. Для нас с мамой это был страшный удар.
И я не смогла ее бросить, и не спешила вернуться к учебе.
А еще через две недели узнала, что беременна Риткой.
Отчетливо помню, что полюбила эту кроху, как только узнала о ней… И мне было абсолютно плевать, что ее отец оказался обманщиком и лицемером…
Глава 3
Даша
А после – все решилось стихийно.
Ритка стала нашим с мамой спасением, смыслом жить дальше после страшной потери.
Первый год мы жили все вместе, под одной крышей. Мама очень мне помогала, заботясь о внучке, когда у меня уже не было на это сил.
Уже тогда мама не стеснялась делать мне густые намеки – «необходимо завести мужика». Легко сказать – «завести»! Будто он домашний питомец, которому не нужно ничего, кроме корма, выгула и чесаний за ухом!
Тогда это казалось нелепым. Я была озабочена поиском хорошей работы и съёмной квартиры. Не до мужчин, в общем, было.
А потом родительница купила отличную дачу в окрестностях и переехала туда жить на постоянной основе. Ей нравилось заниматься садом и огородом. Да и подруги – соседки гораздо адекватнее городских.
А мы с Риткой остались жить тут, в квартире родителей.
Конечно, балетное училище в Москве пришлось бросить.
Но меня все равно взяли тренером в центр спустя пару лет.
Однако с каждым годом моего одиночества, мама давила все больше. А мои нервы становились натянутее…
Я не знала, как ей объяснить, что однажды разбитое сердце не так-то просто собрать по кускам и вновь вложить в руки кому-то.
– Вы с ба снова ссолитесь? – дует Ритка губы обиженно, высовываясь из комнаты.
Я отмахиваюсь рукой и вымученно ей улыбаюсь:
– Пустяки, милая. Мы просто друг друга не поняли. Не думай об этом, ладно?
Дочка кивает, и, кажется, даже все понимает в свои-то три годика. Поэтому смотрит на меня с неподдельным сочувствием в синем взгляде.
Цвет ее глаз – это единственное, что крошка унаследовала от папы. В остальном – моя мини – копия. Лишь волосы слегка рыжеватые, но я в детстве была точно такой же. Потом волосы потемнели. Уверена, Ритку ждет та же участь.
А пока… Пока все обманчиво полагают, что цвет волос ей тоже
