мне ещё ближе. Я выпустил пару очередей, но не попал. Тогда я решил не стрелять, а посмотреть, чем всё это может закончится.
Зеленокожий воин приблизился ко мне и прошёл сквозь меня – это оказалась голографическая проекция. Как только он исчез, вся моя форма окрасилась в красный цвет. Я в недоумении посмотрел на сержанта, который встал у меня за спиной, расставив ноги на ширине плеч и заложив руки за спину, на край окопа. Его губы скривились в жестокой усмешке. Стрельба вокруг прекратилась, и я понял, что все смотрят на меня. Ничего не происходило. И вдруг…
Каждая клеточка моего тела взвыла от боли. По всему телу прошла дрожь и меня скрутило пополам. Я почувствовал каждый свой внутренний орган – словно кто-то пытается вырвать мои внутренности. Голова закружилась, в глазах помутнело. Я рухнул на колени. Из носа и глаз, самопроизвольно, потекли жидкости. Я сорвал с себя шлем. Отбросил его в сторону и принялся дрожащими ладонями вытирать глаза и нос. Стало трудно дышать. Я начал терять сознание. Но, неожиданно, боль прекратилась. Я почувствовал лёгкость во всём теле. Моё дыхание восстановилось. Издав тяжёлый вздох, я поднялся с колен. Ко мне подошли мои товарищи. Я оглядел себя – моя форма приобрела прежний цвет.
– Чувак, что с тобой? – с сочувствием в голосе ко мне обратился Павел.
– Понятия не имею, – прохрипел я.
Сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Смачно сплюнул.
– Может он знает? – я кивнул головой в сторону сержанта.
Сержант стоял и усмехался. Выждав театральную паузу, он заговорил:
– Ваша форма оснащена специальными датчиками. Если на ней меняется цвет, не обязательно на красный, это означает лишь одно – в вас попали. Цвет сигнализирует степень ранения. Красный – смертельное. В том месте где цвет формы изменился, вы почувствуете боль. Вы на учениях должны понять простую вещь – ваша жизнь на поле боя зависит от вас, от вашей концентрации. А концентрацию можно привить только через боль. Страх боли, который вы в себе воспитаете, поможет вам выжить. Как говорится: «Тяжело в учении – легко в бою». А теперь занять позиции и приготовиться к бою.
Мои руки всё ещё дрожали. Ноги плохо слушались, словно сделаны были из ваты. Двигаясь, я ощущал каждую клетку моего тела. И ощущение это было не из приятных. Я бросил злобный взгляд на, всё ещё ухмыляющегося, сержанта и занял своё место. Надел шлем. Приготовился к стрельбе.
Я целился в гадов, мчащихся на меня, но постоянно промазывал. Рыжий, а вместе с ним и Крокодил, пару раз сбивали зелёных из своих ружей прямо перед моей позицией. Тогда я переходил с одиночной стрельбы на очереди – это помогало, но при этом на одного врага уходило слишком много энергии. Мои ладони, да и не только они, сильно потели. Я начал злиться на себя. За то, что у всех получается, а у меня нет. У меня никогда не получалось две вещи: первое, я никогда не мог сделать что-то ровно, даже если использовал уровень; а второе, никогда не попадал по цели.
Перед очередным сеансом стрельбы, я почувствовал, что рядом со мною кто-то стоит. Я обернулся – это
