койке.
Шулер уже тасовал колоду. Он делал это элегантно и весьма искусно. Карты в его руках трещали и хлопали, словно выстрелы.
– Кто сдает? – спросила «курица».
Полноправный гражданин предложил всем снять по карте. Поляк вытянул девятку, «курица» – королеву, Штайнер и шулер – по тузу.
Шулер быстро взглянул на Штайнера.
– Прикупаем.
Он потянул еще карту. Снова туз. Он усмехнулся и передал колоду Штайнеру. Тот небрежно вытащил нижнюю карту – туз червей.
– Вот так совпадение! – расхохоталась «курица».
Шулер не смеялся.
– Откуда вы знаете этот трюк? – озадаченно спросил он Штайнера. – Тоже работаете по моей части?
– Нет, я любитель. Поэтому похвала профессионала радует меня вдвойне.
– Не в том дело! – шулер посмотрел на него в упор. – Ведь этот трюк придуман лично мною.
– Ах вот оно что! – Штайнер загасил окурок. – А я выучился ему в Будапеште. В тюрьме. Перед высылкой. От некоего Катчера.
– От Катчера! Тогда все понятно! – карманник облегченно вздохнул. – От него, значит! Катчер – мой ученик. А вы это здорово освоили.
– Да, – сказал Штайнер, – когда человек долго находится в пути, он может научиться многому.
Шулер передал ему колоду и внимательно посмотрел на пламя свечи.
– Скверное освещение… Но мы играем, разумеется, только ради удовольствия, господа, не так ли? По-честному…
Керн улегся на койке и закрыл глаза. Его переполняла какая-то туманная, серая печаль. После утреннего допроса он не переставал думать о своих родителях; давно уже он не предавался воспоминаниям. Керн мысленно видел перед собой отца в день, когда тот вернулся из полиции. Один из его конкурентов сообщил в гестапо, что он ведет антигосударственные разговоры. Доносчику хотелось разорить отца, чтобы затем купить у него за бесценок небольшую лабораторию по производству медицинского мыла, духов и туалетной воды. План этот, как и тысячи других подобных планов, удался. Отец Керна провел шесть недель в заключении и вернулся оттуда совершенно сломленным. Он никогда не говорил о том, что пережил. Лабораторию приобрел конкурент, уплатив за нее совершенно смехотворную цену. Вскоре пришло предписание о высылке, и начались бесконечные мытарства. Из Дрездена в Прагу; из Праги в Брно; оттуда через границу в Австрию, из Австрии полиция на следующий же день переправила их обратно в Чехословакию; несколько дней спустя они тайком вновь перешли австрийскую границу и добрались до Вены. Во время ночного перехода через лес мать сломала себе руку. Кое-как удалось наложить шины из веток… После Вены – Венгрия. Около месяца они жили у родственников матери. Затем снова полиция. Расставание с матерью. Венгерка по происхождению, она могла остаться на родине. И снова граница. Снова Вена. Жалкая, нищенская торговля мылом, туалетной водой, подтяжками и шнурками. Нескончаемый страх – а вдруг кто-то донесет, а вдруг сцапают… Вечер, когда отец ушел и не вернулся… Месяцы одиночества.
