и он, только пребывающие несколько дольше него. Наверно, есть и закон проявления, коли кто-то начал с ног, кто-то с головы, а кто-то и со средних частей: «Бред, словно какая-то фотолаборатория, с красной лампой, вбирающая в себя жизни, а ведь где-то есть и фотограф».
Эти существа умели говорить, точнее, выть, похоже, они пребывали в состоянии безумия, растеряв остатки человечности, при этом часто повторялось одно слово, а если прислушаться, различался целый хор голосов:
– Констант пришёл, спасайтесь…
– Констант не знает жалости…
– Он обратит всех, бегите, бегите…
– Констант неуязвим, как и приславший его…
– Мы все умрём, от Константа не спрятаться…
«Вот попал: то никого вокруг, то, как на рынке, не протолкнуться, теперь ещё чудище какое-то поблизости», – он продолжал идти вперёд, стараясь никого не задеть.
На новые следы никто не обратил внимания, поскольку весь песок пришёл в движение (сминаясь и рассыпаясь) от множества перемещающихся фигур (тени тоже оставляют следы, особенно если это не тени). Он не делал попыток войти в контакт с этими странными сущностями – будучи невидимым и не имея голоса, не стоит беспокоить безумцев, тем паче пребывающих в крайне возбуждённом состоянии.
И вдруг, совсем неожиданно, он заметил растение, такого же красного отлива, как и всё вокруг, совсем безжизненное и какое-то лишнее в этом мире горячего, светящегося песка. Присмотревшись, он увидел ещё один чахлый кустик, потом ещё и, наконец, понял, что пустыня – это не совсем пустыня, а песок – не совсем песок: «… здесь иное сложенье основ».
Мир менялся. Его воображение уже рисовало призрачный город с подвижной архитектурой (вполне обоснованно, город недалеко), когда неказистый домишко оказывался многоэтажной башней либо глубоким котлованом (видимо, следствие дополнительной пространственной координаты) и никого это не беспокоило, и никого не пугало. Нет, он не видел, он чувствовал, но чувствовал остро и безошибочно, интуиция – его сильная сторона.
Новый взгляд на растение породил необычное желание, сопротивляться которому бессмысленно, – следовало беззвучно произнести одно слово, может, приказ, а может, просьбу: «Живи!»
И растение ожило!
– Констант! – рядом кто-то истошно завопил. – Он здесь, он обращает! Караул!
«Ага, значит, страшный Констант – это я. Приятно узнать своё имя, пусть это и не имя, а иная идентификация, даже в подобном месте».
Растение превращалось в красивый зелёный куст неизвестного вида, а вокруг него образовывалась симпатичная, такая же зелёная травка, получился маленький округлый оазис диаметром около двух метров. Внутри круга легче дышалось и казалось, что над тобой голубое небо и привычное родное солнце. А может, не казалось? Может, их пока просто не видно, ведь зелёному цвету необходим солнечный свет…
– Констант!
