от падения, но начавшее испытывать дискомфорт.
– Я – Жора.
– А я – Федя.
– Какая Федя?
– Сам ты какая, – обиделось тело и село, прислонив спину к стене.
– Но ты же в платье, – похоже, Жора никак не снимется с ручника.
– Во, хрень-то, – тело впервые посмотрело на себя и удивилось не меньше присутствующих, желая развеять сомнения, оно задрало подол платья и представило всем, в первую очередь себе, убедительные доказательства половой принадлежности.
Костя сел на корточки, еле сдерживая смех, не желая обижать явно расстроенного приятеля. Но перебороть сарказм не мог и не хотел, а потому процитировал строчку из одной старой песни:
– Мы думали – это баба, а это был мужик…
– Очень смешно, – Федя держался спокойно, несмотря на куртуазность ситуации. Он что-то искал, внимательно разглядывая закоулки комнаты, оставаясь в то же время неподвижным. – Странно, где же мои трусы? Мне казалось, что под кроватью.
– Вопрос в том, под чьей кроватью, – снова встрял Костя.
– Кстати, это мысль, – Федя обрадовался. – Ладно, я пойду.
Жора страдал, его переполняли и сомнения, и стыд, и, что самое неприятное, возможность огласки всей этой истории. Когда его новый дружок ушёл, он начал причитать:
– Ой, мля, что ж это деется-то…
– Не переживай, – Костя думал успокоить Жору, но не переставал лыбиться, получалось слишком уж издевательски. – Может, ничего и не было.
– Ты что, сдурел! Конечно, не было! – Жора вспыхнул, но тут же погас. – А кто его знает, теперь не проверишь.
Костя снова попробовал проявить дружеские чувства и снова сказал гадость, желая дать добрый совет:
– А ты понюхай.
– Пошёл ты на …! – Жора заорал, выпучив глаза. Он раз пять повторил направление, пытаясь при этом вскочить с кровати, чтобы броситься на Костю, но ноги запутались в одеяле, и Жора, как и недавно покинувший их Федя, рухнул на пол, хорошо какой-то добрый человек отставил стол к стене, иначе совсем плохо.
В дверном проёме появился Вик и чуть не споткнулся о сидящего Костю; удивление, от кричащего Жоры, сразу сменилось удивлением от внезапного появления друга, поэтому вопрос, предназначенный Жоре, трансформировался в обращение к Косте:
– Привет! А что здесь произошло?
– Делириум тременс, или приснилось что-нибудь, ничего, оклемается.
– А ты давно здесь? – по инерции, Вик вообще инерционный парень.
– Нет. Захожу, а Жора как начнёт вопить и вращать глазами, будто чёрта увидел или свору крокодильчиков…
– Сам такой, – Жора успокоился, оценив деликатность, и добавил для большей достоверности: – Ввалился как слон, напугал, а теперь диагнозы ставишь.
– Да
