Берты. В такси супруги ехали молча. Машины у них до сих пор не было, да и формат праздника предполагал наличие выпивки на столах.
На входе их встретили Наташа и Борис. Настроение у Ани сразу улучшилось, но внимательная Наташа поняла состояние подруги по глазам:
‒ Анечка, почему грустная такая? Муж забыл про день рождения?
‒ Нет, Наташа, не забыл. Ревнует меня к работе: слишком я стала занятая, активная, не домашняя. – Обреченно вздохнула Аня.
‒ Слушай, ты опять оправдываешь его? То, что ты перестала выполнять все его желания, даёт ему право обижать тебя? ‒ недоумевала Наташа.
‒ Видимо даёт, ‒ выдавила Анна, заметив, что волосы подруги украшает платок-тюрбан, закрученный вокруг головы. ‒ Наташ, необычный наряд! И платок такой интересный, восточный…
‒ Мне надо поговорить с тобой, ‒ прошептала Наташа.
‒ Когда? После банкета? ‒ спросила Анна.
‒ Можно и сейчас.
Гости выпивали и наперебой заказывали музыкантам песни. Стёкла резонировали от топота модных женских и мужских туфель, отбивающих танцевальный ритм. Столы ломились от лакомств и спиртного. Михаил сидел во главе стола, окружённый гостями, коллегами и членами семьи. Наконец, Наталья выбрала момент для уединения с Анечкой. Жестом она позвала её в сторону туалетных комнат.
Когда подруги вошли, Наташа закрыла дверь на замок и сняла с головы платок… Нет, это не был стон удивления – из груди Анны вырвался крик ужаса и отчаяния! Вместе с платком Наташа сняла внушительную часть волос. Они рассыпались неживой кучей на полу.
‒ Наташенька, что это? Господи… ‒ недоумевала Анна.
‒ Анечка, я не знаю как сказать… ‒ замялась Наталья. ‒ У меня рак.
‒ Борис знает? ‒ осторожно поинтересовалась Анна.
‒ Нет, я сама узнала совсем недавно. Боря возил меня в Таиланд, чтобы я отдохнула, выспалась, но после поездки стало хуже: у меня порой нет сил даже встать, ‒ выдохнула Наташа.
Анна отбросила панику и обняла подругу.
‒ Наташа, так нельзя, надо сказать ему. Уверена: всё будет хорошо. Твой муж любит тебя и сделает всё на свете, чтобы ты была здорова. – Сглотнув горечь, внезапно заполнившую горло, промолвила Анна.
‒ Конечно, сделает… ‒ пробормотала Наташа.
****
Год спустя.
Наташа почти не вставала: месяцы страданий и нескончаемой, не отпускающей ни на секунду боли сложились в целый год… За окном уже падал мягкий, осенний снег.
‒ Придёшь завтра? ‒ сухими потрескавшимися губами выдавила Наташа и тронула руку мужа прохладными пальцами. Борис потянулся обнять её, но Наталья отстранилась. ‒ Борь, мне больно от малейшего движения…
Ей было тяжело говорить и дышать. Он обнимал жену тёплым любящим взглядом, нежно поглаживал по щеке и истощенным кистям воскового, уже неживого, ядовитого тела, изъеденного метастазами.
‒ Ещё спрашиваешь…
