к однокласснику, брезгливо через плечо бросает обыкновенный, ничем не выделяющийся от остальных крайний, последний вошедший в кубрик курсант.
– И поставлю, если нужно, – почти кричит его смешливый оппонент. – И что тут такого-то?
– Говорю ж, ты не поймёшь, – вздыхает неприметный и, выходя в коридор, обращается к остальным: – Пошли, ребята, к Лёвке в кубрик, поздороваемся, что ли, с соседями…
Конец лета… августа 1985 года.
Город-герой Ленинград.
Начинается новый очередной, четвёртый, предпоследний курс училища.
19.01.2021–2023
Страница пятая
Земляки
– Спасибо тебе, друг! – смущённо потупив глаза, тянет руку дородный курсант пятого курса Алексеев, Михаил, незаметно втиснувшись в кубрик, по-видимому только-только возвратясь из гарнизонной гауптвахты, куда попал, говорят, за пьяный дебош с какими-то там ещё и отягощающими. – Знал, что не бросишь!
– Не бросил, – демонстративно засунув руки в карманы, не сразу отвечает ему земляк-одноклассник: бывший секретарь парторганизации класса, бывший старшина второй статьи, ныне рядовой коммунист и просто обычный курсант триста пятьдесят третьего класса.
В кубрике, как всегда перед уходом роты на обед, много народу, шумно, да и вообще в конце декабря в преддверии нового 1987 года в училище у пятикурсников много дел перед зимней, завершающей обучение девятой сессией. Впереди ожидает сдача экзаменов и зачётов, курсовых и дипломных работ, затем трёхмесячная стажировка на боевых кораблях и госэкзамены, а тут ещё совершенно некстати приехавшая министерская проверка.
В общем, пошуметь военно-морским курсантам, гардемаринам, как модно называть их теперь, всегда повод найдётся, но тут… все как по команде, не сговариваясь, выходят в общий коридор, оставив друзей-земляков наедине.
Им есть о чём сегодня поговорить.
– Ну, ты же понимаешь, что это не я? – продолжая смущённо улыбаться, опускает нелепо повисшую в воздухе пухлую руку первый.
– Возможно, – непримиримо загораются серые глаза второго. – Ты просто ответь мне на один вопрос: зачем ты вообще на свадьбу к постороннему тебе человеку за мной увязался, когда тебя, оказывается, дома жена, только-только вернувшаяся после сложных родов, с новорождённой доченькой ждёт?
– А ты откуда про жену и дочь знаешь? – вспыхивает, словно подменили, Алексеев.
– Ты же сам просил съездить домой к твоим и всё объяснить, – не выпуская испуганно бегающих глаз земляка, вбивает слова, словно гвозди, бывший парторг.
– И что? Объяснил?
– Успокоил.
– Кого? – округляет глаза Михаил.
– Обеих.
– И что ты им… ей сказал? – цедит сквозь зубы.
– Правду!
– Да какую правду? – не выдержав, срывается на крик. – Откуда ты вообще можешь знать правду?
– Могу, – не выпуская испуганно бегающих глаз, выстреливает бывший старшина второй статьи. – Был у дознавателя.
– Как это? Кто тебя пустил?
– Пустили, –
