было понятнее, опишу свой стандартный день.
Вставала я в пять утра. Надо было по очереди погулять с собаками. Вместе было нельзя – щенок, обладая веселым нравом и ощутимой силой могла случайно навредить беременной спаниели. Потом я их кормила, делала какие-то домашние дела, завтракала, «для людей» кстати готовила сестра, она вызвалась, а я не стала ей в этом отказывать.
Шла в школу. После уроков быстро выгуливала собак и шла в больницу, захватив что-то из фруктов. Покупали специально в больницу. Помню, притащила целую дыню к ним в палату, досталось всем, кто мог есть. Мама, как любая настоящая мать, видела, что я голодна, видимо скрыть взгляд на еду не удавалось, и норовила что-то оставить из еды для меня. Я отказывалась, врала, что ела, а мама все равно оставляла. Питание было в больнице хорошим, она малоежка еще к тому же, а с сотрясением мозга аппетит и вовсе не ахти, в общем да, признаюсь, иногда ей удавалось уговорить меня на половину котлетки.
Очень благодарна «соседу», как я про себя звала мужчину, дежурившего у соседней кровати рядом со своей матерью. Он находился в палате постоянно. Взял отпуск, когда его мать попала в больницу. Когда меня не было, то есть до обеда, сосед ухаживал и за моей мамой. Совершенно бескорыстно. Молча. Он всегда молчал. За все время он едва произнес пару слов вслух.
Вечером я шла домой, убиралась, варила собакам кашу, выгуливала их, снова по очереди. Ложилась после десяти вечера. Итак, изо дня в день.
Разговаривая с мамой, я поняла, что лечение в больнице минимальное. Нужны очень дорогие лекарства для восстановления. Пока она лежала в больнице прогресс был очень слабый. Она могла разговаривать, зажили оцарапанные места, прошли гематомы. Но она по-прежнему не могла вставать. Только сесть ненадолго, и то с трудом. Лекарства были не просто дорогие, но их еще и не было. Нужно было доставать.
Параллельно я отслеживала как продвигается следствие по аварии. Предложили выбор – водитель приносит упаковку лекарств и мама подписывает отказ от претензий. Мама согласилась. Я хотела, чтобы все лечение оплатил, но мама убедила меня, что больше он не смог достать. Конфликтовать ей было тяжело, и характер не тот и состояние здоровья. Мне объяснила, что так как ходить по следователям да судам она не может физически, могут замять дело без потерпевшей, а если его осудят, то ей тоже легче не станет – не выздоровеет, поэтому согласилась, хотя бы на одну упаковку.
Одной упаковки было мало. Необходимо было хотя бы еще две. Я искала. Да, девчонка шестнадцати лет звонила врачам, ходила в больницу, и да, нам их выписали по бесплатному рецепту. Это было чудо, в которое никто не верил. Не верила и я, до тех пор, пока не получила эти заветные упаковки в руки. Смотрела на них и не верила, что получилось, что нашелся врач-волшебник, что смог достать и, более того, как говорится «по бесплатному рецепту». Всю жизнь буду поминать его добрым словом.
