нет. Наверное, она полетела вслед за моим папой.
Мне девять. Теперь великан живет в доме совсем один, но окно его так же светится в темноте и так же приглашает меня побыстрее дойти до дома, забраться на старый табурет цвета печного кирпича и попивать чай вприкуску с конфетами. Ведь для меня крестный купил целый килограмм конфет и уложил часть из них в бабушкину хрустальную вазу с толстой крышкой. Она тяжелая, так что открывать ее тихо не получается. Великан всегда будет знать, что я ищу конфеты. Поэтому я ем их только при нем. Но без ограничений. Он до сих пор мне разрешает все.
Мне 12 или 13. Двоюродная сестра осталась дома за главную. Варит суп. Из тушенки. Если есть его горячим, то еще более-менее. Но когда остынет, сразу покрывается жирными блинчиками по сантиметру в диаметре. Я такое не люблю. Даже горячим. Я не ем и жду, кто кого перекомандирит. Она запирает меня в кладовке. Но из кладовки два выхода. И если одну дверь можно закрыть изнутри и снаружи на разные замки, то вторая, которая ведет к сеновалу и скотному двору, закрывается только изнутри. Значит, я ее открою и выйду. Но выйти я могу не в любой момент, а только когда крестный будет недалеко. Или я могу пойти искать его туда, где он сегодня работает.
Я открываю кладовку, выхожу на задний двор и вдоль пятнадцати соток картошки иду к забору. На ловца и зверь бежит. Это крестный идет мне навстречу. Я подбегаю и сразу говорю, что не хочу есть. Он идет с работы, шея красная, руки мозолистые, шаг быстрый.
– Что ты не хочешь есть?
– Суп с тушенкой.
– Почему?
– Он невкусный.
– Не ешь, раз невкусный.
– Галя меня отругала. Сказала: ешь или из дома не выйдешь.
– А почему ты вышла?
– Я тебе хотела сказать. Это же нечестно заставлять меня, если суп невкусный. Она меня в кладовку посадила.
– А ты убежала?
– Убежала.
– Галю надо слушать. Я ее оставил за старшую, а не тебя.
Вздыхаю, опускаю голову и тихонько бреду рядом с ним.
– Идти в кладовку?
– Иди.
Я возвращаюсь в свой изолятор. Захожу, закрываюсь изнутри. Через несколько минут слышу его шаги в сенях и стучу. Он открывает кладовку и выпускает меня по-честному.
– Ленчик, иди есть.
– Я не буду.
– Ну тогда иди посуду мой.
– Хорошо.
Мне 14. Летом после деревенской бани или купания особенно хорошо отдыхается. За день наработаешься под солнцем на сенокосе или на огороде. А вода всю усталость с тебя смывает. И чай после бани особенно вкусный, крепкий, терпкий, сладковатый.
– Ленчик, что делаешь?
– Чай пью.
– Правильно. Чай не пьешь – какая сила? Выпил чай – совсем ослаб. Налей-ка крестному.
Я наливаю чай из заварочного чайника, не разбавляя кипятком.
