Знаете, я с особым интересом буду ждать вашего отчета по ней и приложу все усилия к тому, чтобы этот выпуск «Бюллетеня Предпоследнего дознания» прочитали мои коллеги. Думаю, это будет правильно. Им полезно узнать с новой, лучшей стороны человека, чье имя они превратили в анекдот. Ничуть не удивлюсь, прочитав, что Ольга Федоровна была прекрасной женой, идеальной матерью, отзывчивым и милосердным человеком.
Профессор хрустнул печеньем.
– Я вообще с большой симпатией отношусь к вашей службе. Искать и показывать реальное, осязаемое добро в нашем современнике – великое дело, оздоровительный эффект от которого охватывает все общество. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, и все же… как знать, появись такая служба не в XXI веке, а лет на сто-двести раньше – быть может, удалось бы избежать многих бед. Если бы Ленин, Гитлер, Сталин и Мао Цзэдун регулярно читали ваш «Бюллетень», возможно, им не пришло бы в голову начинать те злодеяния, которые теперь приходится изучать в курсе истории мрачного ХХ века. Тоталитарные режимы – и фашистский, и коммунистический – исходили из постулата, что человек плох и его надо насильственно улучшить. А ваша служба не словами, но самой деятельностью доказывает, что человек все-таки хорош сам по себе. И это хорошее в нем надо просто уметь увидеть. Я уверен, что у Ольги Федоровны было много такого хорошего. Но искать это в ее околонаучных штудиях – пустое дело.
Карев одним глотком допил подостывший чай и поднялся.
– Спасибо за добрые слова и за консультацию.
– Очень рад был познакомиться и оказаться полезным, – с готовностью отозвался Аркадий Петрович.
Поставив чашку на поднос, Павел взял со стола кипу распечаток и попрощался с профессором.
Выходя, поморщился – чай отдавал горечью.
– Тебе черный, зеленый, красный?
– Красный, – ответил Павел жене и добавил: – Зеленым сегодня меня уже поили.
– Свидетели? – осведомилась Инна, поднимая чайник.
– Нет. Консультировался со специалистом. Снова пришлось посетить научное заведение. Вот странное дело: снаружи их здания вроде как разнообразны, а внутри везде одно и то же. Что-то неуловимо общее.
– Ученый дух! – рассмеялась Инна, ставя перед мужем огромную чашку каркаде.
– Да уж… Скажи, а ты бы назвала современного человека хорошим?
– Тебя, что ли?
– Не только. Собирательный образ. Я серьезно.
Инна задумалась, глядя на струйку пара, вьющуюся над кружкой, а потом улыбнулась:
– Я бы назвала его удовлетворительным. С минусом. А что?
– Мне кажется, нынешний человек хорош не сам по себе, а вопреки себе. Пара добрых дел на семьдесят лет жизни, которые нам удается откопать в процессе дознания, – не такой уж большой повод для тотального оптимизма.
– Тотального я что-то
