первую секунду, когда отделение огласилось утробным криком, возникла только одна мысль, как женское горло может издавать такие громогласные звуки, а потом я вспомнил, если говорить диафрагмой и животом, звук получается более объемным.
– И поглотит вас гиена огненная! -возвещал голос: – И будут наказаны все!
В тишине отскакивая от стен, это звучало как Иерихонская труба, даже Семенюк встрепенулся и обеспокоенно начал вслушиваться в происходящее.
– Грядет день страшного суда и воздастся каждому по делам его!– не умолкал голос.
В соседних палатах засуетились, и я прямо нутром почувствовал суетливую, раздраженную, ворочающуюся как колючий еж, волну беспокойства исходящую извне.
Голос возвещавший о грехах и наказаниях постепенно становился тише, сначала когда ее затащили в приемную, потом он стал тише когда закрылись двери процедурной и вскоре совсем стих после того как ей вкатили дозу успокоительного.
Еще долго Семенюк сбиваясь с беззвучного счета поворачивал ко мне голову и с заинтересованной обеспокоенностью спрашивал
– Правда накажут?– я успокаивающе улыбался и как ребенку объяснял
– У женщины срыв возможно она считает себя в чем-то виноватой и уверена, что наказание неминуемо, но к тебе это не имеет никакого отношения поэтому спи!
Семенюк затихал на время предаваясь своему любимому занятию, а потом снова обеспокоенно поглядывал в мою сторону, но продолжать не пытался и вскоре уснул.
Утро тоже началось с того же самого места.
Правда теперь она не орала вполне спокойно пыталась донести свои мысли до отдельных пациентов кто-то останавливался на пару минут и не заинтересовавшись уходил кто-то просто проходил мимо. Я наблюдал за ней и пытался угадать, что произошло в жизни этой изящной, хрупкой женщины, что мысль о наказании заполнила всю ее голову и ничего не придумав решил пойти к Степану выяснить историю болезни. Попадая в его кабинет, я словно совершал путешествие во времени и попадал из восьмидесятых в сороковые послевоенные. После Олега Викторовича, Степан сменил всю обстановку кабинета вместо современной и модной мебели он привез со старого места работы огромный дубовый стол с неизменной лампой под зеленым абажуром, голые когда-то стены закрыли полками со множеством книг, а в углу поместили старый скрипучий кожаный диван с круглыми валиками вместо подлокотников. В кабинете неизменно густо пахнет кофе и табаком, вооруженный ореховой трубкой за столом восседает мужчина. Наши отношения с заведующим давно уже превратились из так сказать профессиональных в приятельские. Я вошел в кабинет и привычно устроился за столом напротив и спросил
– Что с ней? он не отрывая голову от бумаг хмуро произнес -да ничего особенного все, как всегда у человека проблемы человек уходит в себя близкие настолько заняты своими делами что не замечают происходящего человек ищет успокоения в религии а находит там шизофрению
