остаться даже на пять минут! Она только и будет, что отчитывать меня.
– Я понимаю, но думаю, и общий язык с ней найти можно.
– Ага, именно поэтому ты уехал из страны и звонишь ей только по праздникам. Ты ведь для нее так и остался предателем родины. Выбрал деньги и бла-бла-бла….
Она смеялась, но тело отдавало мурашками от одной мысли о переезде.
– Я с ней уже поговорил, она будет рада тебя увидеть. Вы с ней года пять не виделись.
– Ты уже поговорил? Решил за меня? Может и билеты купил?
В тот момент Лизель начала просто кричать, вопросы выходили сами по себе. Ей было обидно, что с ней никто не считался.
– Успокойся. Говоришь так, будто я тебя в Северную Корею отправляю, – шутил отец и коснулся ее плеча.
– Чертов стереотип. Будто южане не хуже северных.
Папа не любил говорить о политике с дочерью, считая ее мнение неверным. Он из тех людей, кто думает, что женщинам не место в политике.
– Скажи честно, ты связан с чем-то незаконным и хочешь, чтобы я была в безопасности? – предложила она тогда вариант.
– Нет, я ничего незаконного не совершал, Лизель.
Дочь поджала губы и поняла, что если не этот вариант, то тогда второй.
– Ясно. Ты просто хочешь от меня избавиться.
Отец протянул ее ближе к себе. Она знала, что его ранят эти слова, но не могла понять, почему он так с ней поступает. Лизель думала, что просто ему не нужна.
– Что ты такое говоришь? Если хотел бы избавиться, не ушел бы сам из семьи? Я не позволил тебе остаться с твоей матерью, да и ей было на нас наплевать. Она выбрала карьеру. Я воспитывал тебя сам и любил больше жизни.
Она смотрела на грустные глаза отца и понимала его грусть. Он любил маму, принял ее профессию, она говорила, что больше не занимается этим, но переехав в Берлин, продолжила.
– Она выбрала карьеру. Ей, наверное, нравится, когда ее снимают на камеру, занимающиеся сексом с мужчинами.
Лизель всегда было грустно от мысли, что мать променяла их на карьеру порно-актрисы. В Корее некоторые люди слышали о матери, часто были разного рода сплетни, да и про интернет никто не забывал… Из-за этого в начальной школе ее часто травили. Лизель было 13, она не сильно понимала все происходящее. Родители развелись, когда девочке было 14 и спустя время отец все же решил рассказать, что скрывалось под словом «карьера». Развод также повлиял и на Лизель: у нее была депрессия. Мать сама отказалась от нее и сказала остаться с отцом. От нее Лизель получила только немецкие корни, белоснежные волосы и оливкового цвета глаза. Но она соврала бы, если сказала, что вовсе не скучает по ней.
– Она даже не поздравила меня вчера с днем рождения, – глаза Лизель стали мокрыми, и она быстро убрала нахлынувшие слезы, но отец хорошо знал ее и просто обнял, поцеловав в щеку.
Лизель стала совершеннолетней, но та, кто родила ее, особо не думала об этом.
– Я уже взрослая и могу сама решать и делать, что захочу.
Отец
