выбрал жизнь, иначе быть не могло», – признал Антон.
Юноша отвернулся:
– Я так хотел тебе помочь…
– Постой! – окликнул его художник.
– Теперь ты потерян для меня. Я должен уйти, – наблюдатель простился с Антоном.
Колчаков не узнал своего сводного брата Павла, которого самозабвенно изображал на каждой своей картине. Антон давно позабыл его. С уходом юноши на холсте жизни художника не осталось ни одного светлого пятна.
С хмурых небес хлынул дождь.
***
Монотонные слова колыбельной песни привлекли внимание Антона, он развернулся и увидел, как барышня, которую он однажды повстречал на болоте, небрежным движением оторвала от бездыханного тела голову и, схватив ее обеими руками за уши, начала кружиться. Танец смерти и успокаивающая песня приковали художника к месту. Он невольно продолжал смотреть на незнакомку.
Барышня остановилась, прижала трофей к груди и произнесла с укором:
– Ты не можешь просто уйти, нужно здесь прибраться, – незнакомка выпустила из рук голову, та покатилась по дороге к ногам Антона. Барышня сняла свой длинный плащ и, протянув его художнику, посоветовала: – Возьми, используй плащ вместо мешка.
Антон расстелил темную ткань на земле и перенес на нее останки.
– Ты правильно сделал, что убил этих людей, а не ранил, – заметила незнакомка. – Никогда не оставляй меченых в живых.
– Меченых? – художник впервые проявил интерес к словам барышни.
– Ты проклят, и все, на ком ты оставишь отметины пропитанными «ядом» когтями или зубами, будут «заражены» и «привязаны» к тебе. Метка позволяет хищнику отыскать жертву в толпе или понять, что это жалкое существо чувствует. Возможность попробовать чужой страх на вкус и поиграть с раненой добычей кажется заманчивой, вот только «игрушка» тоже может использовать возникшую связь и превратиться в охотника, – объяснила незнакомка. Собрав разметавшиеся по плечам темные пряди волос в пучок и подвернув рукава платья до локтей, она пообещала: – Я помогу тебе отнести трупы на болото.
Следы зверства были уничтожены. Барышня с ликованием наблюдала за тем, как голодная земля поглощает разорванные тела.
– Ты должен знать еще кое-что, – прошептала незнакомка. – Твои возможности небезграничны. В обличье зверя ты силен, но уязвим.
– Это не так, – в спокойном голосе Антона угадывалось безразличие.
– Что? – барышня обернулась к сероглазому художнику.
– Даже языки пламени не причинили мне вреда, когда я преобразился, – терпеливо объяснил Антон.
Снисходительный взгляд Колчакова вывел незнакомку из себя, она зашипела:
– Темный граф не мог даровать тебе абсолютную силу! Он всегда оставляет лазейку…
«Темный граф» – еще одно понятие, которое, как и имя собеседницы, не имело для Антона значения.
