style="font-size:15px;"> Тасенька начала рассуждать вслух:
– Если взять всё, пропажа обнаружится гораздо быстрее. К тому же такую кипу бумаг трудно вынести незаметно. А если взять три листа, их можно спрятать куда угодно.
– Но почему именно эти листы? – не понимал Пушкин.
– Полагаю, простая случайность, – сказала Тасенька. – Неизвестный зашёл в номер, взял то, что лежало сверху, и поспешил скрыться.
– Но Никита сказал, что были потревожены все бумаги. – Пушкин посмотрел на своего слугу. – Так?
– Так, батюшка Александр Сергеич, – последовал ответ. – А помнишь, ещё давненько в Петербурге случай был? Ты из квартиры отлучился, и вдруг приходит человек незнакомый. Он просил, чтобы я его пустил к тебе в кабинет. Говорит: «Подожду там твоего барина». Я ответил, что нельзя. А он тогда мне пятьдесят рублей предложил, чтобы я ему твои бумаги дал посмотреть. Я, конечно, отправил его куда подальше.
– А это оказался полицейский шпион, – закончил Пушкин.
– Может, и теперь – шпион? – предположил Никита.
– Сомнительно, – сказала Тасенька. – Шпион забрал бы больше, чем три листа. Он бы забрал столько, сколько можно унести за пазухой.
– Но зачем он перебирал бумаги? – не понимал Пушкин. – По повадкам очень похоже на шпиона.
Тасенька продолжала рассуждать вслух:
– Думаю, ему нужны были именно стихи. А откуда он мог знать, что Никита складывает стихи отдельно? Поэтому неизвестный осмотрел всё, увидел стихи, схватил и ушёл.
– Но кто этот неизвестный? – продолжал спрашивать Пушкин.
– Тот, у кого есть ключ от номера, – ответила Тасенька. – Если все окна были закрыты, значит, похититель мог проникнуть в номер только через дверь. И сделал это с помощью ключа. Александр Сергеевич, у кого есть ключ, кроме вас и Никиты?
Ржевский тем временем пытался вспомнить всё, что знал о повадках воров:
– А если не ключом открывали, а этими… отмычками?
– Здесь же дорогая гостиница, – возразила Тасенька. – Если бы кто-то стал открывать дверь отмычками, а не ключом, это непременно заметил бы коридорный лакей. Такие служители здесь неотлучно. Даже когда мы заходили в номер, я видела, как коридорный лакей посмотрел на меня с подозрением. А ведь я пришла вместе с господином Пушкиным, то есть с постояльцем. Интересно, в чём лакей меня подозревает?
Ржевский мог бы сказать Тасеньке, что в ней подозревают проститутку, но предпочёл молчать, боясь, что та смутится и потеряет вкус к расследованию.
Меж тем Пушкин, чуть подумав, вскипел праведным гневом:
– Конечно! Коридорный лакей! Ключ есть у него! Надо допросить этого шельмеца.
В следующее мгновение поэт открыл дверь, выглянул в коридор и крикнул:
– Эй ты, мошенник! А ну иди сюда! – Очевидно, лакей не понял, что речь о нём, потому что Пушкин повторил. – Да, ты. Иди-иди!
– Зря это, – тихо вздохнула Тасенька. – А если лакей
