во многих соревнованиях и в Спарте, и в Аргосе. Дважды побеждал самого Каллипа из Афин. Поклонники пронесли меня на своих плечах через весь город!
Его голос наполнился гордостью и потеплел, когда он предался воспоминаниям о былых временах и былых победах.
– Я и борьбой занимался. Выиграл несколько встреч. Вот и отметины на память.
Он приподнял пряди седых волос и показал шрамы на ушах.
– Все-таки в беге я был лучше.
– Как тебя зовут? – спросила я.
– Эвделий.
– Эвделий, Спарта гордится своим сыном, – сказал Менелай.
– Все было – и прошло.
Эвделий снова смотрел на спортсменов. Они поднялись на ноги, выпили воды для освежения сил и понесли победителя на плечах. Венок из полевых цветов на его голове съехал набок.
– Не потеряй венок, – прошептал Эвделий. – Мальчик мой, не потеряй венок.
Мы весь день бродили среди народа, но с наступлением темноты толпа стала редеть, и немногие остались, чтобы еще поесть мяса у костров и послушать в шатре бардов, которые, казалось, не ведали усталости. Ремесленники, продавцы мышеловок, предсказатели судьбы, спортсмены разошлись. Когда взошла луна, во дворец отправился и царь со свитой. Нас сопровождал новый отряд воинов. Вечерняя прогулка была приятной: дорогу в гору освещали факельщики, дул свежий ветерок.
Мы с родителями не сразу разошлись по разным концам дворца.
Отец обратился к Менелаю:
– Вот ты и познакомился со своим народом. Себя показал и людей посмотрел. Доволен ли ты увиденным?
– Да, конечно, – ответил Менелай, но его ответ прозвучал до странности равнодушно.
– А я-то уж как довольна! Наконец увидела спартанцев лицом к лицу! – радостно воскликнула я.
– Милая моя Лебедушка, – сказала мать. – Теперь ты можешь летать, где захочешь.
Мы с Менелаем прошли на свою половину. Светильники уже горели, на блюдах лежали душистые травы, и воздух благоухал. Я была счастлива и возбуждена после прожитого дня. Это возбуждение подхватит меня и, как спортсмены – победителя, перенесет на своих плечах навстречу желанию. Впечатления дня, разделенные с Менелаем, сблизили меня с ним; сейчас он крепко обнимет меня, и его страсть растопит мою холодность.
Ничего подобного не произошло. Ледяная луна и ее бесстрастная богиня смотрели в окно, и под их взглядами я снова окоченела.
XVI
Так началась моя новая жизнь – или так она закончилась? Я долго стремилась к свободе и в тот счастливый день на берегу Еврота была уверена, что наступило время моей свободы. Но Менелай открыл передо мной дверцу одной клетки только для того, чтобы пересадить в другую. Мне все время вспоминалась мышеловка, как мгновенно она захлопывалась. Менелай, который сначала показался мне таким прямым и открытым, обернулся молчаливым и замкнутым и держал свои мысли на замке. Если он и говорил, то о пустяках. Он был любезен, но без теплоты и доверительности. Я мечтала о друге – а получила спутника, надежного и невозмутимого.
