предложением выйти замуж, но за этим следовала неизбежность отъезда, и тогда она себе признавалась, что не готова к столь резким переменам в судьбе, да и не влюблена настолько, чтобы решиться на них. Природная робость и внушённое отчимом чувство неполноценности, бесконечное понукание ею со стороны родителей в разруливании бытовых вопросов приучили быть осторожной и не совершать рискованных поступков: так спокойнее.
Однако со временем она изменилась – стала понимать, что пора подумать о себе. Хотя бы потому, что никто о ней не думал иначе, чем как об источнике дохода. Конечно, с ней родителям было легче: и на себя зарабатывает, и детей помогает содержать. Покорность семейному раскладу делала её удобной дочерью – и отчим не хотел, чтобы она замуж выходила, роняя дежурную фразу, как только такой разговор заходил: «Это всегда успеешь!». Но постепенно, с возрастом, зависимость от семьи стала её угнетать, и всё чаще появлялись мысли-мечты обустроить свой угол.
Однажды в мае на работе она, привычно распевая, выметала с площадки мусор метлой и вдруг услышала:
– Кто это так красиво поёт?
Обернулась и замерла от неожиданности – перед ней стоял тот самый лейтенант, который лишил её покоя… несколько месяцев назад, с той поры, как появился в «городке». Так называлась эта территория складов, огороженная высоким серым забором с вышкой для охраны. Он приводил периодически сюда солдат для срочной работы: копали дни напролёт внушительную по размаху и глубине яму для водоёма – на случай пожара намечалось строительство водохранилища. Ребята, с которыми нужно было ей работать, едва завидев её, начинали подмигивать, говорить комплименты, но это всё для молодой, привлекательной особы было делом привычки, а вот их командир… «Строгий такой!» Как в песне, поразившей меня сходством с маминой историей любви, – словно автор подслушал её эмоции по этому поводу. Удивительно восторженно и одними и теми же словами она его описывала мне всегда: «красивый, высокий, стройный… с синими глазами, белокурый – с лицом, как у артиста, только очень серьёзный». Она не нашла, что ответить, не знала, как повести себя с ним, просто замолчала от сильного смущения и ничего лучше не придумала, как уйти с площадки.
Когда лейтенант исчез и на работу пришли совсем другие военные, девушка впала в отчаяние. Наконец окончательно убедившись в исчезновении «тех ребят», как бы мимоходом, невзначай спросила новичков:
– А где же десантники?
– Так они на учениях. Их, наверно, «перебросят» служить в другое место. А что? – вдруг догадался сообразительный сержант. – Уж не влюбилась ли ты в кого-то, красавица?!
– Ну вот ещё! – последовал испуганно-нервный ответ.
– Боже, – вспоминает мама, – я так боялась разоблачения, так корила себя весь день за то, что не выдержала и поинтересовалась! Было ужасно стыдно за то, что проболталась и выдала себя.
Ей до слёз было досадно от одной мысли,
