вас!Луна и Солнце мне подвластны!
За всё ответственная Я!».
Я тут напомнил громогласно,
Что боров всё-таки свинья.
Эпиграмма получила широкое хождение в планетарии, и её авторство приписали моему приятелю Александру Гурштейну. Тот, разумеется, отрицал своё авторство, но меня не выдал. Вот только он сам вознамерился попрактиковаться в области сочинения эпиграмм, причём в качестве объекта для атаки выбрал меня. Бедняга! Знал бы, с кем связывается. Сегодня «в моём собранье насекомых, открытым для моих знакомых…» он, как герой моих сатирических атак, уверенно стоит на втором месте. Первое место занимает некто Дмитрий Быков (Зильбертруд). Впрочем, в данном месте моих воспоминаний до Дмитрия Львовича ещё дальше, чем до Александра Исаевича 2-го. Словом, первые ростки моих литературных наклонностей стали пробиваться на свет божий сквозь плохо уложенный асфальт педагогических установок уже в школе, но пышным цветом они расцвели значительно позже, а первые чего-то стоящие плоды появились десятилетия спустя. Тут следует добавить – значительная часть этих плодов оказалась связанной с самиздатом, ростки которого дали о себе знать, когда я был ещё школьником. Всё произошло так.
Неожиданно я вознамерился издавать… газету. Она представляла собою лист бумаги, на которые наклеивались рисунки, откуда-то вырезаемые мною. Под ними помещался текст. Автором его был, естественно, я – хозяин барин. В свет вышло девять номеров сего «издания». Понятно дело – сотрудничать в нём со мною было некому, потому-то больше чем на девять номеров меня не хватило. Десятилетия спустя меня хватало уже на целые книги, издаваемые мной в основном за собственный счёт. Как видите, стремление марать бумагу (кто-то, возможно, скажет, тяга к графоманству) в стихах и в прозе одолевало меня уже с младых ногтей. Тяга к писанию стихов у меня была уже обозначена в виде карты – факта № 4, но справедливей было бы закрепить за этой склонностью карту – факт под номером 4а, оставив за чистой семёркой мою склонность к литературному творчеству вообще. В колоде игральных карт, как известно, 54 листка – картинки. В моей колоде в данный момент этих картинок уже 13 штук. Впрочем, впрочем… пришло время и четырнадцатой. Так что же это за факт – карта № 14? А это неуёмная любознательность, стремление познать всё и вся, начиная от оперных либретто и кончая анализом бесконечно малых. Стремление «попробовать на зуб» любую информацию, которая встретится на жизненном пути. Начнём с оперных либретто. Так вот, содержание Вагнеровского «Кольца нибелунга» я знал уж лет в десять. С литературным содержанием этой тетралогии я ознакомился по клавирам опер, оставшихся после гибели на фронте моего отца. Я уже писал, мой отец обладал абсолютным слухом и хорошо поставленным красивым голосом. Басом. На оперные спектакли он предпочитал ходить с оперным клавирам, отсюда и целая их библиотека в нашей семье. Рихард Вагнер был представлен в ней именно всеми четырьмя операми тетралогии. Так вот, с большим любопытством я ознакомился
