июня тысяча восемьсот семьдесят второго года.
– Кто?
– Владыка Джеймс Х. Скотт.
– Как зовут вашего районного управителя?
– Бартоломью Уилсон.
– Хм, отвечаешь довольно уверенно. Что ты здесь делаешь?
– Работаю. Тем же, кем и вы… Только получаю меньше.
– Ты, я вижу, за словом в карман не лезешь.
– Да, отвечать на вопросы я умею.
– А действовать?
– Испытайте меня – узнаете.
– Испытаем. Может быть, даже раньше, чем ты думаешь. Ты что-нибудь о нашей ложе знаешь?
– Слышал, что кого попало вы к себе не принимаете.
– Это точно, мистер Макмердо. А что ж ты из Чикаго уехал?
– Это мое личное дело, и я не буду отвечать.
Макгинти раскрыл глаза от удивления. К таким ответам он не привык. Подобная простоватая наглость ему понравилась.
– Почему ты не хочешь об этом говорить?
– Потому что братьям запрещено говорить друг другу неправду.
– А правда настолько ужасна, что поделиться ею нельзя?
– Можно и так сказать.
– Но ты же должен понимать, что я, как владыка, не имею права принять в ложу человека, за прошлое которого не могу поручиться.
Сперва Макмердо удивился, но потом достал из внутреннего кармана газетную вырезку.
– Надеюсь, в полицию вы с этим не пойдете? – спросил он.
– Что? – взревел Макгинти. – Да ты как со мной разговариваешь?
– Да-да, советник, – кротко склонил голову Макмердо. – Вы правы. Прошу прощения. Я сказал, не подумав. Конечно же, вам можно всецело довериться. Взгляните на вырезку.
Макгинти принял листок и пробежал глазами заметку, в которой рассказывалось о смерти некоего Джонаса Пинто, который был застрелен в салуне «Лейк» на Маркет-стрит в Чикаго в первую неделю тысяча восемьсот семьдесят четвертого года.
– Твоя работа? – спросил он, возвращая вырезку.
Макмердо кивнул.
– За что ты его?
– Я помогал дяде Сэму делать доллары. Может быть, золото в моих долларах было не таким чистым, как в его, но выглядели они точно так же, а делать их было дешевле. Этот Пинто помогал мне сливать их…
– Что помогал?
– Ну, это значит сбывать их. Потом я узнал, что он собирается сдать меня. Может быть, уже сдал. Я не стал дожидаться, чтобы это выяснить наверняка, пришил его и дал деру в шахтерские края.
– Почему именно сюда?
– Потому что об этом районе много в газетах пишут.
Макгинти рассмеялся.
– Значит, ты сначала был фальшивомонетчиком, потом – убийцей, а потом приехал в наш город, думая, что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?
– Где-то так, – ответил Макмердо.
– Да, ты, я вижу, далеко пойдешь. Скажи-ка, а доллары
