одному человеку понадобилось убивать другого человека огромной саблей, если он мог сделать это простым ножом, который потом легко можно спрятать в карман? Вторая загадка: почему не было ни шума, ни криков? Неужели человек, видя, что к нему кто-то приближается, размахивая длинной саблей, ничего не произнес и вообще не издал ни звука? Третья загадка: у входа в дом весь вечер дежурил слуга, а сад Валантэна так защищен, что в него и мышь не проскочит. Как туда попал убитый? Четвертая загадка: опять же, как Брейну удалось покинуть дом?
– А пятая? – спросил Нил, не отрывая взгляда от английского священника, который медленно приближался к ним по дорожке.
– Ну, это мелочь, – сказал доктор, – и все же довольно странная. Когда я впервые увидел голову, мне показалось, что убийца отрубил ее несколькими ударами. Но, осмотрев ее внимательнее, я обнаружил много порезов рядом с основным разрезом. Другими словами, они появились там после того, как голова была отсечена. Неужели Брейн так люто ненавидел своего врага, что кромсал его тело в лунном свете, когда в любую секунду его могли заметить?
– Ужасно! – произнес О’Брайен и поежился.
Маленький священник, отец Браун, уже успел подойти и теперь скромно стоял поодаль, дожидаясь, пока они закончат разговор. Потом смущенно сказал:
– Прошу прощения, извините, что прерываю, но меня послали сообщить вам новость.
– Новость? – повторил Симон и боязливо посмотрел на гонца через пенсне.
– Прошу прощения, да, – тихо сказал отец Браун. – Видите ли, произошло еще одно убийство.
Оба мужчины вскочили со скамейки, чуть не опрокинув ее.
– Но самое странное то, – продолжил священник, поглядывая на рододендроны, – что оно совершено тем же отвратительным способом. Отрублена голова. Ее обнаружили в нескольких ярдах от дома рядом с дорогой, по которой Брейн должен был идти в Париж. Она лежала на берегу реки, кровь стекала в воду. Поэтому посчитали, что…
– Черт побери! – воскликнул О’Брайен. – Да что этот Брейн, маньяк, что ли?
– И в Америке знают, что такое вендетта, – бесстрастно произнес священник, а потом добавил: – Вас просят зайти в библиотеку для осмотра.
Майор О’Брайен последовал за остальными в дом, ощущая дурноту. Ему как солдату была отвратительна эта таинственная резня. И когда уже закончатся эти нелепые ампутации? Сначала отрубили одну голову, теперь вторую. Это не тот случай (про себя горько пошутил он), когда одна голова хорошо, а две лучше. Когда он проходил через кабинет, его поразило жуткое совпадение. На столе Валантэна лежало цветное изображение третьей окровавленной головы, и это была голова самого Валантэна. Присмотревшись внимательнее, майор понял, что это всего лишь обложка «Гильотины», газеты партии националистов, которая каждую неделю изображала одного из своих политических противников с закатившимися глазами и искривившимся лицом, так, как бы они выглядели
