от удара. Он явно ждал не его, ждал момента кинуться в объятья всемогущего дяди, а тут такой облом. И кошмар его не собирался благополучно исчезнуть как дурной сон.
Передав задержанного оперативнику, он дал команду отвезти его вновь в райотдел и определить в свой кабинет, а сам быстро отдал необходимые указания по поводу звонков и срочным выездам по адресам, на которые звонил племянник.
Язвительно и с милой наивной улыбкой Родин попрощался с ничего не понимающей секретаршей, и переведя дух направился следом. Предстоял самый ответственный момент, новый допрос Андрея Боговского с учетом изменившихся обстоятельств.
Дорога заняла много времени из-за аварии в тоннеле под мостом на Иподромской. Симпатичная девушка на Витце, не справившись с управлением, зацепила опору поддерживающую мост, машину развернуло, и в нее въехала Ниссан-Цифиро. Молодая хозяйка безутешно плакала за рулем. Ее было по-человечески жаль, хотя он страшно не любил этих свиристелок-недоучек, что массово штамповали местные автошколы в огромном количестве последнее время. Все водители, выстроившись воронкой, проскакивали в узкую щель, оставшуюся на дороге. Потеряв не менее получаса он наконец добрался до родных пенатов. Даже перекусить было некогда, хотя желудок упрямо урчал. Дежурный сержант четко отрапортовал, что задержанный доставлен и ожидает в камере предварительного содержания.
– Так! Доставь его мне. А сам постой у двери, что бы нам никто не помешал.
– Слушаюсь.
Спустя минуту ввели Андрея Боговского. Он выглядел неважно. Бледное лицо стало совсем белым, без единой кровинки. Глаза провалились, нос заострился. Одну щеку периодически трогал нервный тик, и он придерживал ее рукой.
– Садись,…садись… или присаживайся, как тебе лучше будет… впрочем, это уже все равно для тебя, – жестко и нелицеприятно промолвил Родин, с еле скрываемым отвращением посматривая на жалкую фигуру задержанного.
Племянник трясущимися руками придвинул к себе стул, сел на самый краешек, так что почти весь стул остался свободным.
– Продолжим наш разговор? – твердо сказал Родин, – запирательства закончились, я думаю.
Боговский низко опустил голову, сложил руки между колен и молчал, напряженно рассматривая что-то на полу.
Перемотав пленку, Олег включил запись. Молодой человек аж затрясся, поняв, что натворил непоправимое.
– Слушай слушай! Это тебе полезно будет, – увещевал менторским тоном Родин, – ну а теперь предлагаю тебе раскаяться рассказать как было. Помочь следствию. Чистосердечное раскаяние обязательно будет учтено и для послаблений твоего дальнейшего содержания в следственном изоляторе, и конечно в суде. Ну а на счет помощи от своего дяди можешь выбросить эту мысль из головы. Я уже отдал распоряжение и Льва Абрамовича скоро доставят, и будут
