металлического гаража недалеко от вокзала на Краснояской, с тыльной стороны ДК железнодорожников и организовал там продажу разведенного спирта, что привозили поставщики в пятидесятилитровых пластиковых бочках. Синими бочками заставил полгаража. Скучно не было, рядом пацаны машины мыли, на парапете до глубокого вечера шумел радиорынок. И он не зевал. Торговал вечером, ближе к ночи после работы. Челюскинцев, площадь Гарина-Михайловского, вокзал близко, а на вокзале какого только народа нет. Дело пошло, бойко. Без рекламы, потянулся пьющий народ. Чем-чем, а Россия этим богата. Всех мастей из всех волостей. Передавали по большому секрету вокзальные алкаши друг другу заветное место. Участковый приходил с пропойным помятым лицом и бегающими глазками. Сунул дядя Ваня денег ему. Покривился тот: «Мало!» – но взял. Предупредил, что бы в следующий месяц больше готовил. Забрезжила надежда заработать, отдать хотя бы половину к означенному сроку, и вдруг после двух месяцев бойкой торговли взломали его гараж железнодорожным огромным ломом, вытащили все и лом бросили. Явно на машине увезли. Не алкаши действовали. Кому жаловаться. В милиции отмахнулись как от надоедливой мухи: «Зачем пришел. Все равно не найдем! Замки плохие! Сам виноват». Хорошие поставил. Потратился. Только успел восстановить запасы спирта, как сожгли его гараж, пара соседних пострадала, но его выгорел полностью. Кто сжег, почему? Непонятно. Может открыть не смогли и из злости. Может из близлежащих домов кто, соседство шумное не вынес. Как бы то ни было, да только окончательно рухнули его надежды, а тут и Хром поинтересовался на счет возврата суммы. Извинился дядя Ваня. Отсрочил он еще на пару месяцев. Но предупредил: «Последний раз. На счетчик посажу! Смотри старик! С огнем играешь!» дядя Ваня к Максиму. Он разъезжал на иномарке, жил в своем доме на Ботаническом саду, а отвечал нагло даже с вызовом:
– Не мое это все. Дом родителей, машина брата, дал покататься.
– А как же мне быть, – призывал к совести его дядя Ваня.
– Подавай в суд, буду до пенсии выплачивать, если раньше не помру… а может и деньги к тому времени обесценятся, или тебя кто, где закопает. Головой думать надо было! И больше не ходи ко мне, некогда мне с тобой лясы точить.
– Какой суд? Меня на счетчик посадят.
– Не грузи! Это твои проблемы старик. Решай их сам.
Старик-то, старик, да старик не простой. И деньги не с пенсии отложенные. Максим слушать его не захотел, а зря. Дождался дядя Ваня Хрома, когда тот опять в сауну заглянул. Рассказал обстоятельно про свои невеселые дела. Все как на духу. Хром улыбался. «Ситуация не новая». Подошел к этому по-деловому:
– Давай расписку, адрес, тряхнем твоего должника, но не бесплатно. Таксу знаешь?
– Сколько?
– Пятьдесят на пятьдесят.
– А как же остальные? Чем отдавать?
– Все
