задерживаемся у бара Микки-Мауса. Просто из-за большой статуи мультипликационного героя на тротуаре пропускаем бесконечную вереницу людей. Бар специализируется на пиццах, гамбургерах и омлетах и туда лучше ходить в первой половине дня.
Нам дальше! Мы чуть не садимся в Экзотике, лучшем рыбном ресторане с большим количеством морских обитателей. Их готовят надо сказать весьма отменно. И наконец, чуть отойдя в сторону, попадаем на открытую круглую веранду грузинского ресторана «Пиросмани», стоящую на возвышенности. Крутая лестница в пять ступеней ведет наверх. Мы сидим как на деревянной танцплощадке, только легкий плетень из подобия камыша, частично загораживает нас от остального мира.
На небольшой сцене и на колоннах у входа висят небольшие репродукции Нико Пиросмани выполненные в сельском стиле и с простыми деревенскими сюжетами. Талантливый грузинский художник, как и положено истинно великим, большую часть времени прожил в полной нищете, ночевал в подвалах, а рисовал зачастую за неимением средств на клеенках снятых со столов. Предупредительные официанты в белоснежных рубашках и черных узких брюках говорят по-русски почти безупречно, если не считать акцента. Они подлетели почти мгновенно, не успели мы приземлиться.
– Шалаплави будешь? – спрашиваю я, заглядывая в меню.
– А что это, – говоришь ты, хмуря брови.
– А Джонжоли? Или тебе лучше Каурму?
– А там ничего попроще нет?
Я советуюсь с официантом. Не молодой, но статный грузин предупредительно склонился, придерживая через руку полотенце. Мы заказываем тушеное мясо в красном соусе. Соус это уваренное помидорное пюре с толчеными грецкими орехами, чесноком, кинзой, укропом и кусочками баклажана.
– Только пряностей, в смысле красного перца, не переложите! – предупреждаю я.
Он улыбается и приносит два бокала белого холодного вина на подносе.
– Мы же еще не заказывали, – говорю я ему.
Он улыбается обезоруживающей белозубой улыбкой:
– Соотечественникам подарок!
– А как же ваш президент Саакашвили…?
– Мы все родились в одной стране,… пусть они дерутся…
Приносят мясо в чугунных черных сковородочках.
– Может, продолжим белое, – говорю я тебе, – закажем Эрети или Цинандали?
– Это не рыба – с мясом лучше красное.
– Тогда Саперави или Напареули?
– А Киндзмараули нет? – спрашиваешь ты, извлекая из памяти, единственное грузинское вино, которое ты знаешь.
– Есть. Но давай попробуем нового?
– Тогда второе, то, что на букву «Н».
– Напареули? Оно самое дорогое, у тебя нюх на хорошие вина и хороших мужчин.
– На счет первого пожалуй соглашусь,…
