вот, – продолжил мрачный лекарь, – ты, парень, передай это своему командиру слово в слово, а если что – на нас сошлись смело… А, впрочем, не говори лучше. Эх ты, бедняга, достанется тебе ведь за такое! Лучше уж я сам завтра схожу к господину Нефернофру, объясню ему…
Молодой посланник неожиданно оживился:
– В этом нет необходимости – я сам могу все передать! Мне… наш командир справедливый человек, он еще никого не наказывал за правду.
– Где же ты его откопал? Вовек не слышали о подобном чуде, – холодно, неприятно усмехнулся Панебу, снова понизив голос. Мрачный лекарь хлопнул его по спине:
– Ну будет, будет тебе! Всякое в жизни случается, и честные люди – тоже, как ни странно. Этот парень пусть доложится своему командиру, раз не трусит, а я с господином Нефернофру все-таки потолкую; это дело лишним не будет.
– А может, лучше все-таки, как старик Финехас предлагал… – посматривая на него с сомнением, осторожно начал пухлый лекарь; видно было, что поднятая им тема была весьма щекотливой. Его неприветливый сослуживец предостерегающе поднял руку:
– И говорить тут нечего! Если ты здесь закончил, то пойдем лучше проверим, готов ли настой, – продолжая говорить, почти силой он вывел слабо сопротивлявшегося собеседника из шатра, напоследок бросив на Панебу настороженный взгляд. Тот отвернулся с непроницаемым лицом.
– Вот и славно, – расплылся в довольной ухмылке Маду, едва двое старших лекарей покинули их – ему самому, конечно, было все равно, но казалось, что те изрядно стесняют обоих его новых знакомых, в особенности молодого посланника. – Хоть поговорим по-человечески! Как тебя зовут, дружище?
– Шету, – вздрогнув, будто вопрос оторвал его от очень глубоких раздумий, быстро ответил тот.
– Интересное имя, – вставил Панебу; сам он, впрочем, не спешил представиться. Маду не обратил на это внимания – его занимало другое: чем-то рослый посланник казался ему очень знакомым внешне, но чем именно, он не понимал. Едва ли они встречались прежде – второго такого громадного, выше даже него самого на целую голову новобранца он совершенно точно запомнил бы; но и ни на кого из знакомых его в Уасете этот Шету также не походил.
Некстати снова начало ломить запястье – и эта боль отвлекла его от прочих мыслей; Маду принялся вновь энергично шевелить кистью, морщась от неприятного ощущения. Зоркий Панебу, заметив это, забрал со стола плошку с давешней мазью и подошел ближе:
– Давай руку: еще раз сделать нужно, ушиб сильный, – велел он, одновременно оглядываясь через плечо на Шету – тот недоуменно нахмурил брови, затем догадался и встал, уступая ему место.
– Что с тобой случилось? – полюбопытствовал он, вопросительно глядя на Маду. Тот удрученно вздохнул, сам усмехаясь от нелепости собственного объяснения:
– Меня сбросил мул.
– Мул? – переспросил с озадаченным видом Шету: как понял Маду, тот тоже при распределении угодил в один из бесчисленных отрядов пехоты,
