алкоголиков, всякие двенадцать шагов, распевание псалмов, какие-то пластыри, которые помогают не пить. Он живёт ради того, чтобы быть занятым этой чушью по вечерам. Эти странные штуки с ним происходят только летом. Рисовать он тоже может только летом, потом весь год у него дрожат руки. Это уже четвёртый год так, при маме ещё началось, она и ушла из-за этого.
– Колотить он тебя начал тоже только в этом году?
Марв не ответил, продолжая смотреть в лобовое стекло. Пальцы пробежались по обшивке кресла, захотелось вытащить читалку из рюкзака, но он ничего не сделал, продолжая смотреть в лобовуху, рассматривая стекло, а не то, что за ним.
– Ладно, пристегнись. Пока буду решать, что с тобой делать, но есть место, где можешь пожить.
У него оставалось три фунта после утренней подработки, так что все тринадцать Марв зараз спустил на пару апельсинов, комплексный обед в «Бургер Кинге» из бургера, картошки и массы дополнений, даже остались деньги, чтобы купить несколько шоколадных батончиков. Он был уверен, что имеет право сегодня себя побаловать. Потом он до темноты читал, валяясь на диване у фольксвагена, книгу про повешенных, которые пытались мстить живым.
Чтобы не портить глаза, в темноте он прекратил чтение, врубил в наушниках Чумовую Плесень и любовался зажигающимися звёздами, пока не решил пойти спать.
Уже два дня Пол пренебрегал утренней пробежкой, потому, пока он принимал душ и завтракал, то чувствовал, как ноют мышцы, не получившие достаточной нагрузки. Его лень объяснялась просто – позавчера у него был поздний праздничный ужин в честь приезда с родными, вчера – с бывшими одноклассниками. Хотя Пол много не пил, а встать пораньше, чтобы разогнать наеденный на вечеринках жирок, было бы полезно для здоровья, он ещё до поездки постановил, что эта неделя в Гилфорде будет посвящена тому, чтобы основательно выспаться, а форму он успеет восстановить и после. На самом деле его нежелание выходить на утренние пробежки было вызвано воспоминаниями о поездке сюда прошлым летом, когда некоторые из старых жителей городка, которые знали его ещё мальчишкой, останавливали его, желая поболтать. В этих разговорах Пол не мог взять правильный тон, заставить считаться с собой, как с взрослым, и внезапные приступы поучений собеседников, принимал слишком близко к сердцу. После подобных спортивных упражнений он возвращался домой вымотанным эмоционально, а вовсе не физически. Теперь же он собирался регламентировать все встречи. Этим вечером, к примеру, были запланированы на вечер посиделки с приятелями из старого компьютерного клуба, в пятницу – день рождения старшего брата, то самое формальное событие, на которое он и приехал, а в воскресенье он срывался из Гилфорда в немецкий Арбер, где его университетские друзья сняли до августа крохотный отель для горнолыжников.
За завтраком он проверял соцсети и почту. Стыдно было сознаться, что хотя он провёл дома всего несколько дней, он уже скучал по студенческой жизни. Пол прекрасно осознавал, что вся будущая жизнь не будет похожа на эти суматошные, наполненные событиями годы в университете. Придётся остепениться,
