меня. Я теряла терпение.
– Венера, – произнес он мое имя, как ругательство и небрежно отодвинул меню, – так что у вас из фирменных блюд? Я страшно голоден, а у меня еще весь день напряженной работы, – он покачал головой, показывая крайнее недовольство обслуживанием.
Его пухлые губы скривились, а глаза задорно блестели. Этот придурок выводит меня из себя! Бомба у меня внутри с оглушительным грохотом рванула.
– Знаете что, – прошипела я и придвинулась к столу, вцепившись пальцами в край белой столешницы, – откройте меню и посмотрите, если, конечно, умеете читать. Но там наверняка для таких, как вы, есть и картинки.
Мужчина затрясся от беззвучного смеха. Затем запрокинул голову и, дав волю чувствам, громко рассмеялся. Меня колотило от подступающего к горлу гнева.
– Вы даже не в курсе, есть ли там картинки, не так ли? – придя в себя, проговорил он, и снова его крепкое тело разразилось хохотом.
– Давайте вместе посмотрим! – не унимался он.
Он распахнул меню и повернул ко мне:
– О, фотографии, – его глаза блестели от влаги.
Я уставилась на красиво оформленные блюда, затем злобно перелистнула страницу, пока не зацепилась за невнятную красную жижу в бульоннице:
– Рекомендую, – с силой ткнула я в изображение пальцем.
– Суп из чечевицы с болгарским перцем и томатами? – с видом знатока он оглядел аппетитную фотографию, – почему вы рекомендуете именно это блюдо?
– Потому, что оно выглядит так же тошнотворно, как и вы!
Если бы взглядом можно было поджигать, я бы села за пироманию. Брови мужчины поползли ко лбу, он снова заходился от смеха. Но голубых глазах промелькнули все способы пыток и казни, которые только можно было придумать. За долю секунды он изменился в лице. Его квадратная челюсть сжалась, черты заострились и приобрели угрожающий вид. Он придвинулся ближе и ледяным тоном сказал:
– Странно, что вам никто еще не откусил язык, – от томной угрозы, сочащейся в его голосе, я поежилась, ощутив жжение в самом неподходящем месте, но моментально натянула на себя пуленепробиваемую маску.
– Очень страшно, – небрежно бросила я и выпрямилась.
Я смотрела на него сверху вниз, так плотно стиснув зубы, что они скрежетали друг о друга.
– Оставьте сладкие угрозы для овечек, которые вам по зубам, – прошипела я.
Мужчина громко усмехнулся. От его тела исходила убийственная волна жара, словно я махала красной тряпкой перед разъяренным быком. Не сказав больше ни слова, я развернулась и пулей пролетела через зал ресторана. Забежав в просторную светлую кабинку уборной, я захлопнула дверь и навалилась на массивную широкую раковину. Струна лопнула и меня затрясло. Я дрожала от переживаний и нервов, как от лютого холода. Наглая усмешка. Почему он ко мне прицепился? Этот ядовитый тон. Пренебрежение, которое он бросал в меня, как гранаты. Вся столица гудит о том, что внучка известной рестораторши заняла ее место. Мысль о том, что меня заочно обсуждали и ненавидели
