С такого места удобнее наблюдать.
Одни участники жадно глотали кровь, так, словно боялись никогда больше не поесть – опасение не беспочвенное. Другие же с равнодушным видом набивали провизией карманы или сумки.
Я прикусила губы. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони.
Конечно, они не голодны. Они же славно откушали прошлой ночью.
Лишь один не обращал на трапезу никакого внимания. Темноволосый мужчина лихорадочно передвигался по залу, обходя все столы. Я узнала его – перед речью министера он как-то затравленно озирался. Теперь мои недавние подозрения подтвердились. Он явно кого-то искал и оттого, что не находил, все больше впадал в исступление. Трижды обогнув стол, все быстрее и быстрее, он выбежал за дверь, растолкав по дороге двух тенерожденных, и они грозно посмотрели ему вслед.
Спустя несколько минут дикий звериный рев прорезал воздух, внезапный, как звук бьющегося стекла.
Все вскинули голову. Руки потянулись к оружию. Я и сама стиснула рукояти кинжалов.
Первой моей мыслью было, что это какой-то монстр; что нас заставили расслабиться, внушив угощением ложное чувство безопасности, и решили, что до завтрашнего испытания уберут еще нескольких из нас.
Но нет, обратно в зал ввалился не монстр, а тот самый темноволосый мужчина. Он вопил, и лицо его от бешеной ярости покрылось пятнами. Я различила, что его вопли складываются в слова: «Брат! Сволочи, они убили моего брата!»
Крылья у него сейчас были наружу, расправлены, перья переливались множеством оттенков коричневого и черного.
…Точно так же, как крылья ришанина, выпачканного кровью Иланы.
А когда этот мужчина резко обернулся, дико вращая глазами, я поняла, что эти глаза точь-в-точь как те, что вчера ночью вглядывались в мои, пока я медленно вонзала нож в сердце.
Я застыла.
– Сволочи, кто это сделал? – выл мужчина. – Думаете, вы можете убить Ажмая и вам сойдет это с рук?! Кто из вас это сделал? Я вас всех поубиваю!
А вот и не поубиваешь.
Я чуть было не призналась – чуть было не!
К моему удивлению, первым отреагировал Ибрихим. Он встал со стула, примирительно подняв ладони.
– Тише, брат. Нам не надо больше смертей, пока не начались…
– «Брат»?! – рявкнул мужчина. – Ты мне, скотина, не брат! Мой брат мертв!
Группка кроверожденных захихикала, о чем-то переговариваясь, и я подумала, что сейчас этот мужчина совсем обезумеет и пойдет всех крошить. Его рот перекосило зубастым оскалом, кулаки затряслись. Но когда он уже готов был броситься в атаку (на кого или на что – не знал, кажется, даже он сам), из дальнего угла раздался глубокий, ровный голос:
– Да ладно, Клайн. Совсем не твоя вина, что брат оказался таким конченым идиотом, что дал себя убить еще до начала турнира.
Голос показался мне странно знакомым.
Мужчина
