через неделю кончается.
– Жалеешь, что не отдохнула как следует?
– Нет. Не жалею. Ни о чем. Это был самый… необыкновенный отпуск в моей жизни.
– Тебя… долго ждать снова?
– Недолго. Как только уволят, сразу на самолет.
Ванечку разбудил соседский петух. Вскочил на забор и дал такого ору, что не проснуться было невозможно.
Ванечка сел на кровати и огляделся. Кажется, тетенька с дяденькой еще спят. Их окна на другую сторону выходят. Наверное, не так слышно.
Он сполз на пол и, надев сандалики, на цыпочках направился к двери. Пока никто не тащит умываться и собираться в детский сад, можно пойти погулять.
Он любил гулять один. Редко, но иногда получалось. Иной раз отправлялся к реке. А когда просто по городу бродил. Смотрел, как люди живут, чего делают. Вспоминал свое прежнее житье, мамку вспоминал. Какой она была, пока не заболела. Правда, в последнее время ее лицо вспоминалось плохо. Только глаза. Светлые и добрые.
Он и не заметил, как ноги вынесли его на берег ручья, что начинался неведомо где, а впадал в Унжу. Здесь он широкий, почти как речка, но такой же говорливый и веселый, каким положено быть ручью.
Сняв обувку, Ванечка опустил в воду ножку и тут же отдернул.
Холодно! Не стерпеть!
Однако ручеек звенел так сладостно, так весело, что уходить не хотелось.
Он лег на живот и стал смотреть в глубину. Интересно! Сам ручей вроде не глубок, а станешь глядеть, и кажется, что нет у него дна.
Мимо проплыла былинка с сидящим на ней жучком. Ваня подхватил ее и посадил жука на траву. А то утонет, чего доброго!
Неожиданно вода зарябила и потемнела. Ваня поднял голову. Не дождь ли собирается?
Но нет. Небо чистое, только белое облачко легко плывет.
Ваня снова посмотрел на воду и удивился. Только что дно ручья казалось песчаным, а тут вдруг изменилось, словно в самой глубине что-то проявилось.
Ваня нагнулся и присмотрелся.
Как будто со дна глядят на него чьи-то глаза.
Светлые и добрые.
Похожие на мамкины.
Только нарисованные.
Ваня протянул руку и обрадовался, что вода не обожгла ледяным холодом, а стала вдруг теплой.
Он все тянул ручку.
И вот из глубин навстречу ему стал всплывать прекрасный женский лик.
Однажды двадцать лет спустя
Татьяна Устинова
Тут неожиданно выяснилось, что за несколько десятилетий совместной жизни – почти три их, этих десятилетий, – мы ни разу, никогда и никуда не ездили вдвоем!
И это «никогда» не казалось ни странным, ни огорчительным! А что такое-то? Ничего такого, все прекрасно! Медовый месяц в 1988 году от Рождества Христова мы проводили со свекровью, моей сестрой и нашей общей подругой Надеждой. И в этом не было решительно ничего странного и огорчительного! В дом к свекрови мы смылись из пансионата «Строитель», где нечего было есть
