style="font-size:15px;"> Мы дома!
Сестры еще несколько мгновений визжат друг дружке, как школьницы: У нас все хорошо! У нас все хорошо! У нас тоже все хорошо! У нас пару ночей назад был этот жуткий шторм, но теперь все хорошо! Мы за вас переживали; чуть весь Балтимор к чертям не сдуло. Вы где? Ну, мы точно не знаем, Мимси: про это место мы раньше никогда не слыхали: остров Ки у нижнего западного побережья, возле реки Йорк. Но мы в безопасности и завтра двинемся наверх! Как Ма? Она там? Ма прекрасно. Она сегодня вечером с Бабулей[51]. Здесь только я да Иствуд Хо[52] и мальчики[53]. Еще слюнтяи и синяки. Иствуд занят на кухне; я заправляю баром; Си вытирает столики. Секундочку, Шуш[54]; мне нужно напоить животных.
Трубка платного телефона у нее с грохотом падает; в каюту «Поки», в притихшую бухту По несуразно несутся звуки Счастливого Часа «У Кармен». Очень это в духе Мириам – не задуматься о том, что лязг трубки о металлическую полочку открытой кабинки телефона-автомата может оглушить собеседника, а подключенные радиотелефонные звонки по межгороду очень дороги. Не важно: улыбаясь и закатывая глаза, мы слушаем знакомый гомон Феллз-Пойнта.
Наконец Мириам произносит: Сьюз? Заодно мне пришлось подтереть жопу Эдгару; он насрал себе в «Памперс». Поздоровайся с тетей Шуши, Эдгар. Сраный Иствуд в бар даже выйти не желает, пока я говорю по телефону, потому что тут какой-то мудак читает стихи, которые, Иствуд говорит, отстой. Как там дядя Фенн?
Он чудесно; он лучше всех. Фенн берет микрофон: Я чудесно, Мим; я лучше всех. Ты все еще позволяешь этому субчику Хо вытирать о себя ноги?
Настанет день, и я его выставлю за порог, дядя Фенн. Положение такое. У него поэтическая вольность. Ты по-прежнему любишь мою сестру больше, чем Бог любил мироздание? Только, блядь, попробуй не любить.
Очень на это уповаю. Слушай, Мимс: передай Кармен, что мы надежно добрались до Чесапика, и сама передай Шефу, и Вирджи, и Оррину, и Джули, или пусть она передаст. Только не забудь, ладно?
Запишу на стойке бара Эдгаровой дрисней, обещает Мириам. Когда вы до Феллз-Пойнта доберетесь? Где, к хуям, вы находитесь, ты сказал? Вообще, давай мне мою сестру.
Сьюзен вновь берет все в свои руки. Мимс? Так не забудь позвонить им всем. А то вечно ты забываешь.
Ага. Мириам хмыкает. Например, выйти замуж.
Как мой маленький Эдгар? У тебя все в порядке, Мимси?
Нет.
Мимс!
Да все, все у меня в порядке. Что такое порядок? У Эдгара тоже все в порядке. Только срет и срет. У Бабули была еще одна операция; но это пускай тебе Ма рассказывает. Когда я смогу с тобой поговорить, Сюзеле?
Сьюзен взглядом советуется с Фенном; он берет микрофон. Завтра должны дойти до острова Соломона, Мими. Позвоним оттуда примерно в это же время. Если даже застрянем на Соломоне, все равно как-нибудь все вместе соберемся. Послушай, Мириам?
Ну, дядя Фенн. Заткни варежку,
Хава Секлер, 85 лет, урожденная Хава Московиц, из-под Минска, Россия; точная дата рождения неизвестна, но стоял второй вечер Рош ха-Шана 1894-го, и потому с тех пор отмечается, какой бы ни была календарная дата. Супруга покойного Аллана Секлера и мать покойного Джека Секлера, а тем самым свекровь, по духу, если больше и не по закону, Кармен Б. Секлер и бабушка Сьюзен и Мириам. Ныне дряхла и более-менее заточена в частном еврейском доме престарелых в Пайксвилле.
Он же Кан Фунг Хо и Хо Ка Дяо, 32 года, из старого университетского города Хюэ, Вьетнам, почти полностью разрушенного при Тетском наступлении в феврале 1968-го; впоследствии из Сайгона и с острова Кан Фунг в нижнем течении Меконга. С 1974 года житель США; с 1977-го, когда объявился в Феллз-Пойнте, любовник Мириам Секлер и отец ее второго ребенка (см. примечание ниже). В Хюэ и на острове Кан Фунг был признанным молодым виртуозным народным поэтом-певцом в богатой и сложной традиции вьетнамской устной поэзии, на протяжении веков популярной как среди высокообразованных людей, так и у крестьян и детей. В Балтиморе он готовит мидии на пару́ и фаршированного осьминога – специалитеты ресторана «У Кармен». Больше о его американском имени см. в примечании на с. 280.
Сыновья Мириам: Си (сокращенное от Мессия) Секлер, 11 лет, – точный зачинатель неизвестен, зато (в отличие от случая бабушки Хавы Секлер) дата зачатия установлена точно и травматично – нескладный недоумок, но ребенок ласковый и покладистый, толстый и невозмутимый, как юный Будда, хотя все его возможные отцы были европеоиды; Эдгар Аллан Хо – ребенок Мириам от ее текущего любовника. По внешности своей такой же европеоид, как его единоутробный брат парадоксальный азиат, ребенок был назван не только в честь предполагаемого предка своей матери (и Сьюзен) Э. А. По, но еще и по причине случайного, выдающегося сходства своего вьетнамского отца с этим поэтом. Материнским воспитанием обоих детей занимается скорее Кармен Б. Секлер, а не полоумная Мириам, – как и приглядом за их матерью и бабушкой их матери.
Еще одно из множества прозвищ, даваемых сестрами друг дружке. Шуш (и Шуши) – сокращение от Шошаны, что на иврите значит Сусанна, Сьюзен и, кстати сказать, Роза.
