ним вдоль Западного побережья – целая череда уютных укрытий, куда можно забежать при штормовом предупреждении. У мыса Смит нам предстоит решение потрудней – годны мы или нет идти на остров Соломона в устье Патаксента.
Стоит прекрасное воскресенье, самая погода вручать дипломы, на берегу быстро раскочегаривается, а посреди Залива превосходно. Мы гораздо спокойнее и намного свежее, чем больше миль между нами и островом Ки. Общественная радиостанция из О. К. попискивает карибской музыкой, регги и калипсо: в ритмах, каким не воспротивиться, распевают растафарские революционные тексты. Боб Марли и «Плакальщики». Лучшие номера Могучего Воробушка.
Экс-про-при-ируй сахарный тростник.
Отдай йиво ныаро-дуу.
Сьюзен противиться и не в силах. Пока Фенвик, теперь за штурвалом, морщась, размышляет о деятельности Компании в Карибье, она слущивает с себя одежду, мажется солнцезащитным лосьоном с головы до пят и счастливо танцует на наветренном планшире, на крыше каюты, на передней палубе. Он раздевается и тоже мажется весь за исключением головы под платком. Воздух на Чесапике чувствен в этом воскресном дополудне, каким только и бывает вообще на Ямайке или Тринидаде. Все еще двигаясь в такт, мы обмазываем друг дружке спины и попы. Музыка, свежий свет и сладкий воздух, выбрались из бухты По и вновь идем полным ходом через знакомые воды; черноглазку Сьюзен возбуждает все это – и ее собственное преувеличенье половой привлекательности, которое становится теперь никаким не преувеличеньем. Не помедлив ни на миг в своем танце-в-рубке, она мажет лосьоном мужнины гениталии, не выпускает их из рук, заглядывает под передние паруса проверить, не близятся ли суда или другие опасности, дотягивается назад установить авторулевой, который Фенн починил так, что хватает на работу при легком бризе. Вот она становится на колени на подушку в рубке…
Секс на шести узлах. Нас вдохновляет радость того, что мы живы, и нашей жизни вместе; нам необычайно повезло друг с дружкой и с привилегиями на белом свете; драгоценность такого часа, такого утра, на такой планете. И кое-что еще.
Фенн держит ее а терго, сердце у него бьется сильно. У Сью тоже – у нее под грудью, у него под рукой. Завершив, он в ней все еще огромен. А вот и уже нет. Регги сменилось вест-индскими политическими известиями: последние новости о гренадском революционном правительстве, о половодье кубинских изгнанников во Флориде, о памятных футболках, раздаваемых несчастным гаитянским крестьянам в честь женитьбы «Детки Дока» Дювалье в Порт-о-Пренсе. Фенвик выскальзывает. Никаких изменений в ситуации с американскими заложниками в Иране. Сьюзен вытирает нас обоих бумажными полотенцами. Еще поцелуи. Авторулевой мы оставляем.
Наш обед нагишом – баночные сардины, баночный арахис, баночные пшеничные вафли и теплая баночная газировка: запасы кладовой теперь поистине истощились. В 1400 мы на траверзе мыса Смит и должны решить. Прогноз не изменился.
