идея, что некто (Бог?) желает расправиться с человеческим родом, навела меня на мысль. Если действительно придет конец, куда определит меня Создатель Вселенной при условии, что он существует? К хорошим в приятную прохладу или к плохим – в горящие угли, на острые вилы?
В эзотерической мифологии считается, что в момент перехода в другой мир черный ангел собирает души и провожает их в далекую пустыню, где под звездным небом вырывает их сердце и кладет его на старые весы из потемневшей латуни.[5] Говорят, на одну чашу весов черный ангел бросает сердце того, кого будут судить, а на вторую – одно-единственное перышко. Если сердце такое же легкое, как перо, душа, освобожденная от тела, может отправиться в чудесные земли, где все состоит из света и радости. В ином случае, последнее, что она услышит – душераздирающий крик миллионов других душ, которые целую вечность ждут минуту облегчения, которая никогда не наступит. Сколько бы весило мое сердце на этих весах? Сколько я жил с легкой душой? Насколько неподъемная ноша отягощает мое сердце, которое никогда не находит полного покоя? Так, я отвлекаюсь и это неправильно.
Я хочу сосредоточиться на допущении, что Лиза на самом деле Бог и способна уничтожить человеческий род на этой планете. Сумел бы я сохранить беспристрастность? Получилось бы у меня выполнить свою работу максимально хорошо или я поддался бы чувствам, учитывая, что дорожу своей жизнью. Мало того, одна мысль о том, что существование людей, которых я люблю, прекратится, терзает меня куда больше, чем я рискну признаться. Однако самый волнующий вопрос для меня в другом. Если сердце возьмет верх, и я решу поверить Лизе, а следовательно, буду пристрастным, какой выбор я помогу ей сделать? Держать палец на кнопке, которая позволит тебе все уничтожить… Стоит только это себе представить, как рождаются странные идеи. Как бы я поступил? Самый очевидный ответ: спас бы мир. Здесь мои друзья. Здесь моя дочь. Здесь я. А правильный ли это выбор? Мы заслуживаем еще один шанс или совершенно безнадежны? При размышлениях о будущем моего котеночка меня иногда охватывает уныние, стоит лишь представить себе то место, где ей предстоит жить.
С Лизой мы встречаемся завтра, за завтраком, в ее офисе. После сцены с Уриилом она избавилась от меня под предлогом занятости. Подозреваю, она предусмотрела лучший завтрак на свете. Я хочу подготовиться. Нужно хотя бы наметить стратегию, сосредоточившись как минимум в общих чертах на инструментах, способных помочь моей клиентке. Я закидываю в рот горсть кешью (натуральных, толстых, очень сладких) и начинаю делать заметки. Еще никогда в моей голове не рождалась ни одна выдающаяся мысль без щедрой дозы отборного кешью. Оттолкнуться от правильно сформулированных целей? Начать разрушать ее убеждения с помощью своей поразительной лингвистической магии? Заставить ее пересмотреть личные ценности? Я изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться («Папа, а ты хороший?»), когда неожиданно слышу стук в дверь. Кто бы это мог быть в такой час?
Я встаю и, дожевывая кешью (если обнаружится,
Сплав металлов. –
