rel="nofollow" href="#n5" type="note">[5]. Страх перед Сталиным был не единственным, что удерживало команду вместе, но он, конечно, постоянно присутствовал после первых лет.
Команда, режим и страна были в опасности во время Второй мировой войны, когда два с половиной года подряд шли сплошные поражения и отступления, пока зима 1942–1943 годов не повернула поток вспять. В годы после победы в войне, которые могли бы стать годами триумфа, отдельные члены команды снова оказались в опасности. В послесталинский переходный период команда быстро исключила одного из участников, Берию, из-за его явных амбиций и презрения к коллективному правлению, а также из-за страха, потому что у него, как думали члены команды, имелись компрометирующие их документы. В остальном команда оставалась более или менее стабильной до 1957 года, когда Хрущев стал проявлять амбиции и нарушать правила, что вынудило других членов команды попытаться обуздать его. Этот план дал сбой и привел к изгнанию Молотова, Кагановича и Маленкова, фактически – к концу сталинской команды. Но эпоха опасной жизни в советской политике к 1957 году уже завершилась. Ни одна из сторон этого конфликта не думала арестовывать или убивать своих соперников, а просто стремилась отстранить их от власти.
Идея написания этой книги пришла ко мне в начале 1990-x годов, когда впервые открылся сталинский архив (фонд Сталина в РГАСПИ, преемник старого партийного архива ЦК). Тогда стала доступна переписка между Сталиным и другими членами команды. Изначально речь шла о Сталине и Молотове, вице-капитане команды и сталинском альтер-эго на протяжении бо́льшей части обсуждаемого периода, но затем я осознала важность всей команды. Это произошло со мной в контексте другого архивного исследовательского проекта, в рамках которого я познакомилась с Серго Орджоникидзе, членом команды, который не только управлял тяжелой промышленностью с предпринимательским талантом и инициативой, но и энергично представлял интересы промышленности в Политбюро – это заставило меня понять, что именно так Политбюро, должно быть, и действовало[6]. Кроме того, я всегда чувствовала, что нужно написать такую книгу о советской высокой политике, которая отбросит в сторону разговоры о политических моделях и сосредоточится на людях и их взаимодействии. Это чувство было основано на ярких личных портретах, которые рисовал для меня в наших беседах в конце 1960-x годов мой советский друг и наставник Игорь Сац. В 1920-x годах в качестве секретаря наркома он был знаком с большинством партийных лидеров.
С открытием советских партийных и государственных архивов (но не архивов госбезопасности) стали доступны документы большинства лидеров – Сталина, Молотова, Кагановича, Микояна, Маленкова, Ворошилова, Орджоникидзе, Калинина, Кирова, Андреева и Вознесенского. Частично недоступными в 1990-е годы оставались архивы Хрущева, из-за его неоднозначного статуса бывшего лидера, а также до сегодняшнего дня полностью закрыты архивы Берии, участника команды, расстрелянного
Sheila Fitzpatrick, “Оrdzhonikidze’s Takeover of Vesenkha,”
