так прошли четыре дня пути. Гляделки в окно сменялись тоской, тоска – школьными на пополам с армейскими воспоминаниями, воспоминания – воображениями о встрече с другом, воображения – сочинением стихов. Убивал время перекурами в тамбуре и на станциях. К пятому дню однообразие так вымотало, что казалось, будто я начинал сходить с ума.
Путь в Петербург лежал через столицу, куда я прибыл на шестой день. Там у меня была пара свободных часов, чтобы заглянуть на Красную площадь, в мавзолей, да прогуляться по набережной Москвы-реки. Особо столица не впечатлила. Моя конечная цель была Санкт-Петербург. Город созидания. Город свободы от предрассудков. Город душевной гармонии.
От Москвы до Питера я добрался на электричке. Состав прибыл на Московский вокзал в пять вечера.
Сойдя на перрон, я первым делом набрал Андрюхе (мы заранее условились, что он встретит меня и устроит на квартире), но его телефон был отключён. Сначала я не придал тому значения и решил немного отдохнуть в вестибюле вокзала. Но спокойно на месте не сиделось, нужно было во что бы то ни стало дозвониться до друга. Я сделал несколько тщетных попыток. Начинал нервничать. Обшарпанные стены вестибюля угнетали своей громоздкой архитектурой и скучной отделкой. Оставаться на вокзале было нельзя, иначе я, отчаявшись, сдуру отправился бы домой.
Я вышел на улицу, встретившую меня небольшой площадью и обелиском, за которым высилась огромная надпись «Город-герой Ленинград» на крыше длинного бежевого дома. Необходимо было разведать обстановку. Обелиск я взял за ориентир и отправился налево от него по широкой людной улице.
Всё, что я знал о Петербурге, было вычитано из учебников истории да литературных произведений. Разумеется, я не мог знать ни названий улиц, ни тем более их расположения; и та картина, что открылась передо мной, ни коим образом не давала чёткого понимания, где я находился – в центре ли, на окраине ли, и куда мне следовало идти. Но идти надо было, хотя бы в поисках дешёвенькой гостиницы. Конечно, я не собирался расставаться с надеждой дозвониться до Андрюхи, но перестраховаться всё же стоило.
Вдоль светло-коричневых домов, плавно переходивших из одного в другой; мимо модных бутиков, из которых выпархивали воодушевлённые дамочки, чьи ухоженные ручки, поддёрнутые нежным бархатом, были нагружены всевозможными коробками и пакетами; сквозь запах дорогих духов и дешёвой выпечки я добрался до первого перекрёстка. Указатель сообщал: «Пушкинская улица» (стрелка влево), «Невский проспект» (стрелка прямо). О как! Оказывалось, я передвигался по известнейшей Мекке Санкт-Петербурга, с таким вкусом описанной Гоголем! Осознав эпохальность момента, я принял деловитый вид и отправился покорять проспект.
Мне хотелось всеми органами чувств, каждой клеткой тела ощутить дух Невского с его пышным контрастом, вычурным колоритом и неугасаемой романтикой. Я наслаждался, шагая по тем же местам, где некогда так же прогуливался мэтр отечественного слога – Николай Васильевич Гоголь.
Так я прошёл несколько кварталов, слившись с суетой молодого города.
