машины? – спросила она через пару секунд.
– Да.
– Зачем?
– Были причины.
– Ты предполагал, что когда-нибудь тебе могут задать вопросы?
– Я рассматривал такую возможность.
– Ну и вдрябался же ты в историю!
– Да. Но ты и половины еще не знаешь. Есть предположение, что визитная карточка, найденная в дамском кошельке, моя.
– Не может быть!
– Я не совсем уверен. Но такое возможно. Поэтому ты держись подальше и в это дело не влезай. Теперь скажи, где я могу найти Клэр Бушнелл. Я хочу поговорить с ней.
– Я записала ее адрес на листочке бумаги и сунула его под регистрационный журнал.
– А номер телефона?
– Не знаю, дружок. Не думаю, что у нее есть телефон. Было уже очень поздно, и я не стала делать подробную запись в журнале. Просто записала кое-какие данные на листочке и оставила на столе. Понимаешь, ведь была суббота и…
– Ты получила деньги по чеку? – прервал я ее.
– Не будь дураком. Конечно же, я получила деньги по чеку.
– А он не поддельный?
– Если бы чек был поддельный, я бы засунула эту девку в мусорный ящик. Или ты считаешь, что было бы умнее пойти в полицию и рассказать им всю правду?
– Пока еще рано, – сказал я. – Попозже, наверное, придется им рассказать. Я хочу, чтоб они поработали кое над чем.
– Они бы поработали кое над чем, если бы мы им сказали, не так ли, дружок?
– Да! – сказал я. – Если б я им сказал!
Я положил трубку и отправился в нашу контору. Я расписался в журнале, который швейцар хранил в лифте, и поднялся на наш этаж. Миновал дверь с легендарной надписью «Кул и Лэм», выведенной на матовом стекле, и повернул налево, где на двери висела табличка: «Отдел расследований. Входите». Я вошел в контору и, не заходя в свой кабинет, сразу же направился к Берте. Каждый предмет обстановки в кабинете Берты Кул носил на себе отпечаток ее индивидуальности, начиная со скрипучего вращающегося кресла и кончая вечно запертым на ключ верхним правым ящиком письменного стола. Этот ящик запирался отдельным ключом. В нем хранились наличные деньги. И вообще у Берты все было под замком. Она не доверяла ни секретарше, ни швейцару, ни своему компаньону.
Я сел в Бертино вращающееся кресло. Оно противно заскрипело. Казалось, что в него встроен специальный скрипучий механизм: стоило сделать хоть малейшее движение, как он тут же срабатывал.
Я приподнял журнал. Записка была на месте. Я стал внимательно ее читать. Там был нужный мне адрес: 1624, Вероника-Вэй. Под ним энергичным Бертиным почерком было написано: «Хочет установить наблюдение за своей теткой». Затем слово «тетка» было зачеркнуто и вместо него вписано «биржевой маклер». Далее ее рука начала машинально выводить разные слова и цифры. Очевидно, это происходило во время разговора с Клэр Бушнелл. Сначала было написано словами «сто долларов». Затем цифрами – 100.00. Затем словами трижды повторено «сто долларов». Затем зачеркнуто «сто долларов» и написано «сто пятьдесят долларов». Затем написано: «Предполагает, что
