Алексеева.
Элеонора встала и уверенно пошла к выходу.
– Какой ужас… – застонал Алексеев, представив себе лицо шефа. – Что же будет?
Он слил из бутылки остатки коньяка и залпом выпил.
Элеонора прошла по пустынному коридору, остановилась у двери 415-го номера и небрежно постучала. На стук никто не отозвался. Элеонора с досады дернула за ручку. Дверь открылась.
В номере был полумрак, только в глубине, у окна тускло светил торшер. Без колебаний Элеонора вошла в номер и огляделась.
На кровати, отвернувшись лицом к стене, негромко храпел мужчина в белой рубашке и брюках. Его пиджак висел на стуле.
Элеонора на мгновение задумалась, потом взяла пиджак, поднесла его поближе к свету и проверила карманы. Обнаружив деньги, она повесила пиджак обратно на стул и подошла к кровати.
Мужчина продолжал безмятежно храпеть. В полутьме белела его спина, перекрещенная подтяжками. Элеонора подцепила их пальцем, оттянула и безжалостно отпустила.
Мужчина судорожно дернулся, как будто через него пропустили электрический ток, и с междометием сел.
– Спать еще рано, – сказала Элеонора. И пока он слепо смотрел на нее и пытался протереть глаза, добавила: – Кстати. Я от Николая Потаповича. Он просил вам передать, что вы можете сходить в кино. На последний сеанс. У Николая Потаповича сейчас должно быть деловое свидание. А вы только мешать будете. Понятно?
Мужчина ошалело кивнул.
– Тогда через час, – сказала Элеонора и вышла из номера.
Минуты тянулись бесконечно долго. Оркестр играл. Певица пела. Алексеев допил полбутылки вина, опрокинул чашку с кофе и согнул вилку. За окном сверкали огни, проносились в снежной пыли машины, а казалось, что все это на другом конце света.
Наконец появилась Элеонора.
– Всё в порядке, – весело сказала она, положив перед Алексеевым двадцатипятирублевую ассигнацию. – Я думаю, что этого хватит. Больше все равно не было.
– Что он сказал? – с дрожью в голосе спросил Алексеев.
– Ничего. Он спал. Я взяла деньги из кармана пиджака. Только не знаю, это твой пиджак или его… Серый такой, в клеточку…
– Это не мой пиджак, – сказал Алексеев.
– Неважно, – сказала Элеонора, – отдашь ему завтра. Позови официанта.
– Официант! – крикнул Алексеев.
Неторопливо подошел официант. На его лице застыло предвкушение скандала.
– Возьмите, – Алексеев протянул ему деньги.
Официант с трудом преодолел желание посмотреть двадцатипятирублевую бумажку на свет.
– Давай еще захватим с собой бутылку вина, – сказала Алексееву Элеонора.
Алексеев затряс головой, пытаясь побороть наступившее опьянение, и достал из кармана свои последние пять рублей.
– И еще бутылку вина, – сказал он официанту. – Только не открывайте.
– Будет сделано… – сказал официант, с возросшим недоверием
