с изумлением переспросил Алексеев, тупо глядя на открывающиеся перед ним двери лифта. – А-а… мой коллега…
– Вы на какой этаж? – раздался голос человека в униформе, сидевшего на стуле рядом с лифтом.
– На четвертый, – сказала Элеонора.
Человек хихикнул.
– Нет! – закричал Алексеев. – Только не на лифте!
– Глупый! – сказала Элеонора, – неужели тебе охота подниматься по лестнице?
– Неохота, – сказал Алексеев. – А зачем я вообще должен подниматься?..
– Так надо, – сказала Элеонора, взяла его под руку и затолкнула в лифт.
– Надо, надо… – недовольно проворчал Алексеев, стараясь увидеть себя в зеркале, и вдруг увидел.
– Но почему, почему ты сказала, что он пришибленный? – с трудом ворочая непослушным языком, спросил Алексеев. – Он же спал, ты сама говорила.
– Я его разбудила, – сказала Элеонора.
– Зачем?! – закричал Алексеев страшным голосом.
– Я сказала ему… – и Элеонора немного смутилась. – Я сказала ему, что я от Николая Потаповича и что ты его просишь. Ну, в общем, просишь, чтобы он, мол, пошел погулять или в кино на последний сеанс сходил… Ну что у Николая Потаповича, мол, деловое свидание, и ты хочешь, чтобы тебе не мешали.
– Боже мой… – сказал Алексеев.
– Так что? На четвертый? – спросила Элеонора, держа палец у кнопки рядом с цифрой 4.
– На четвертый, – сказал Алексеев, сел на корточки в угол лифта и заплакал.
Лифт дернулся и поехал.
– Ну что ты, Коля, – говорила Элеонора, склонившись над Алексеевым и нежно поглаживая его по голове. – Зачем ты плачешь?.. Разве ты женат?
– Я не женат, – сказал Алексеев сквозь слезы. – Я еще только не женат.
– Вот и хорошо. Значит, у тебя еще всё впереди.
Лифт остановился. Двери открылись.
– Это черт знает что!.. – раздался знакомый голос. – Я нажимаю на первый этаж, а лифт отправляет меня на девятый!
Алексеев вжался в угол лифта, как будто хотел исчезнуть. Элеонора выпрямилась.
– А, это вы, – сказал знакомый голос. – А где ваш Николай Потапович? Ну конечно, вот он, в уголке, как это я сразу не заметил многоуважаемого Николая Потаповича.
– Не смейте, – сказала Элеонора. – Ему плохо.
– Ему плохо?! – взорвался шеф. – А мне хорошо?! Я жду его с семи часов в номере! У нас горит проект! А он!.. В такой тревожный момент, когда всем надо думать о технике безопасности, он посылает ко мне своих женщин и смеет требовать. И смеет требовать, чтобы я шел в кино!! На последний сеанс!! Чао!!
– Простите меня, – сказала Элеонора. – Я была к вам несправедлива.
Шеф остановил на ней взгляд, и здесь какое-то близкое воспоминание пришло ему в голову, и он, пристально всматриваясь в Элеонору, вдруг отступил.
– Послушайте, а это не вы сегодня… – он застучал двумя пальцами одной руки по невидимой пишущей машинке.
– Я, – сказала Элеонора. –
