поблагодарил боярина Андрей, усаживаясь на подушку, принесенную дворовым человеком.
– Как дела твои, Константин Федорович? – поинтересовался Михаил Юрьевич. – Вижу, что новую дружину себе набрал?
– Божьей милостью все хорошо, – ответил Костя, протягивая руки поближе к огню. – А у тебя все нормально?
– После той битвы не оправились еще. Было у нас шесть десятков воинов, осталось только дюжина, и ту снарядили с трудом, – ответил Михаил Юрьевич, качая седою головой.
– Ну, дай бог, все поправить сможешь. Если князья не замирятся, новые доспехи возьмешь. Ладно, обогрелись мы, пора и честь знать. Пойдем мы, – Костя поднялся, подавая знак Андрею следовать за ним.
Костя уверенно шагал по московскому лагерю, вкратце рассказывая, кто есть кто из московских бояр. Большинство из их числа – выходцы из Орды из знатных родов. Друзья прошли мимо шатров Антона Гавриловича Загряжского, сына свойственника царя Ордынского Ицхара, выехавшего на Русь. Боярин Антон Гаврилович шел на войну вместе со своими сыновьями – Протасием и Давыдом.
Чуть в стороне от шатров боярина Загряжского стояли палатки вполне европейского вида. В них расположился Ананий Фаренцбах, родом швед, бывший посол Витовта к великому князю Василию Дмитриевичу. Мужика по каким-то причинам задержали в Москве, а через год отправили в Швецию набирать конные войска против Эдигея. Швед блестяще справился с поручением и по возвращении в Москву был обласкан и пожалован боярством. Вместе с отцом в поход шел его сын, белокурый красавец богатырского вида Василий Ананиевич. В свои двадцать два года он слыл признанным мастером в схватках на секирах. Весь двор шведа составляли выходцы из Швеции вперемешку с русскими и татарами.
В нескольких саженях от них поставили свои шатры поляки. Это двор Станислава Яновича Мелецкого, московского боярина королевского рода, лет десять назад выехавшего из Польши вместе со всем своим двором в двести человек. Сын его Василий Михайлович в свои молодые годы зарекомендовал себя как отважный воин.
Помимо выходцев из Литвы и Орды, в войске Московского князя присутствовали немцы, греки, итальянцы. Все они сами или их отцы и деды выехали на Русь. Немцев особенно много прибыло к Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой. Донской принимал в свое войско лихих вояк со всей Европы. Многие так и остались на Руси. После победы Москва осталась почти без профессиональных воинов. Восполнили потери за счет европейцев и татар, щедро награждая тех, кто не только сам переходил на службу Московскому князю, но особенно тех, кто приводил с собой свои дружины. Многие главари разбойничьих ватажек Европы стали уважаемыми московскими боярами, а их люди дворянами и боярскими детьми.
Днем Андрей познакомился с одним из резанских бояр, Глебом Мефодиевичем Батуриным. На татарина богатырь совсем не походил, видимо, весь в мать пошел – чистокровный русак. Глеб происходил из знатного татарского рода. Его отец татарский мурза Батур выехал из Орды к Олегу
