в какую-то дыру и там подох от ран. Это несколько расстраивало и меня, и мой план. Но поиски пришлось прекратить. Кроме того, множество других проблем требовало моего внимания. А ты, оказывается, прятался где-то недалеко; уж не в шахтёрских ли лачугах? А потом появилась эта девчонка: со следами твоей ци. И я понял, что ты жив и придёшь за ней, а значит, план мой в силе. И как это жёлтое отродье пробралось сюда? Едва поймали – уложила пятерых моих людей. Здоровы́ же вы, китаёзы, ногами махать, – с издевательской улыбкой Блэквуд повернулся к Лули. Та одарила его взглядом, полным ненависти. – Да, так же на меня и твой отец смотрел. Грозная ты наша. Чего задёргалась? Скоро всё кончится. Так о чём это я? Ах, да, сделка: настраиваешь машину так, чтобы её энергия давала мне силу. Да, она может и это, не удивляйся, дружок. Я впитаю энергию иных миров, и моё могущество возрастёт стократно. И вот тогда… я отомщу этим выскочкам из Инаня, этим недоучкам что посмели изгнать меня. – Кулаки Блэквуда нервно сжались. – А вы, так уж и быть, гуляйте пока на все четыре стороны. Давай-ка, любитель Джуйо, прими свой обычный вид – и за работу. Выбора у тебя всё равно нет.
В установившейся тишине раздался неприятный шелест, переходящий в хруст, – инквизитор с трудом принял человеческую форму. Его вырвало кровью; он узнал в ней кровь Сьюзи, и его вырвало ещё раз. Хорошо, хоть одежда к таким резким трансформациям приспособлена: осталась на нём в целости и сохранности. С трудом, опираясь на трость, прихваченную из хижины Лули, Доусон поднялся.
– А ты, молодец, отгрохать в таких условиях Структуру фон Неймана… Неплохо для недоучки и сборщика подати. Всё просчитал: нашёл хорошее местечко для своих делишек, сделал из отца девушки цзянши, вызвал меня сюда, притворился напуганным дурачком, и я почти попался в твою ловушку, браво.
Блэквуд побагровел.
– Ещё одно слово, инквизиторская мразь, и я твоей девчонке гланды сам знаешь через что вырву! Пошёл работать – и без фокусов! – Доусон спокойно подошёл к зловещей машине и, положив руки на один из лучей звезды, постоял так некоторое время.
– Это всё, что я могу, извини, но на большее не рассчитывай, – страшная сила подхватила инквизитора и шарахнула его о стену.
– Бесполезный кусок плоти! – прорычал Блэквуд, – что ж, посмотрим, что ты там накрутил. Что? Что это? Где… где энергия? Ничего не чувствую? Обмануть меня вздумал?!! Тварь!!! Эй, вы, – крикнул он группе головорезов, топтавшихся неподалёку, – займитесь девчонкой, да так, чтобы он видел! Покажем ему, что… – Блэквуда прервал низкий, глухой рёв, доносящийся из подрагивающего, полупрозрачного окна, повисшего прямо в центре пентаграммы. Отверстие росло, ширилось, и сквозь него уже можно было рассмотреть поля, реку и часть какого-то строения похожего за городскую стену.
Блэквуд вдруг смертельно побледнел, а рёв раздался снова – на сей раз гораздо ближе.
– Что?
