концептуального характера, а когда их объемы превысят определенную грань, появится знание всеобъемлющего характера. Вот тебе и цепная реакция, – констатировал профессор.
– Дайте подумать. В чем преимущества? Так, так. Значит, традиционная технология обучения имеют достаточно примитивный КПД? – спросил я.
– Да-да. Есть знания, есть мозги, однако, нет эффективных средств, позволяющих в короткий срок вложить большой объем тематических знаний, как продукт совмещения в мозгу, так сказать переработки с получением качественной мыслительной продукции, определяющий поступков и поведения индивида.
Беседа затянулась на целых два часа. Как мне показалось, за разговором, мы опорожнили целый самовар чая. Я задал ему еще один вопрос, оставленный напоследок.
– Помните ту самую критическую статью профессора Исманова?
– О, да! Догадываюсь, что не впечатление от почти безразличного восприятия сообщения о моей научной гипотезе, а именно суть той самой статьи заинтриговало вас и вызвал у вас жгучий журналистский интерес. Я прав?
– Отчасти, да, – сказал я.
– Так вот, я не стал бодаться с ученым, который явно не вникал в суть моей теории. От того и выпады его против меня и моей научной идеи и научной гипотезы, безосновательны, отрывочны, поверхностны. По крайней мере, я не должен был ни изъяснятся с ним, ни впасть в дискуссию. С кем я должен спорить и кому доказывать? Время расставить все на свои места. Бороться и доказывать нужно до признания, а после того, как научную идею и научную гипотезу признали, внесли в общемировой каталог, зачем было нужно тратить время и нервы. Впереди должны быть новые цели.
Поговорив вдоволь, мы вышли на улицу. Напротив крепости через дорогу высилась довольно крутая и высокая гора, покрытая кустарниками. Наискосок зигзагообразно поднималась вверх тропинка.
– Вон та тропинка называется профессорской, – сказал Каракулов, указывая на тропинку.
– Почему? – удивился я.
– Для меня почти ритуал, каждый день ближе к вечеру, пройтись по этой тропинке на вершину горы, а оттуда повернув влево пройтись до вон той сопки и спуститься вниз к дороге, а оттуда сюда.
– Получается, она называется «профессорской», так как именно вы протоптали ее?
– Ну, да. О, кстати, – взглянув на часы Каракулов сказал, – пришло время вечернего моциона. – У вас нет желания пройтись?
Машинально и я взглянул на часы. Они показывали восемнадцать часов. Почему бы не прогуляться, – решил я.
В три-четыре остановки за разговором, мы преодолели путь к вершине горы. Оттуда открывался изумительный вид на дачный поселок, на речку, дороги, на сопки, что высились вдали вокруг дачного поселка, аж дух захватывал. С вершины горы дача Каракулова показалась еще более красочной.
– А знаете, – обратился Каракулов ко мне. – Поднявшись сюда, я очень часто лежу, запрокинув голову, и подолгу смотрю
